Четверг, 28.03.2024, 23:31 





Главная » Статьи » Я убит в Афганистане. Записки солдата (избранное). Кудайберды Оспанов

Кабул. Госпиталь. Сентябрь 1982 года.
 


Кабул. Госпиталь. Сентябрь 1982 года.
  
После интенсивного лечения, наступило улучшение. Лежу на кровати, смотрю на свои ноги, на свои худые грязные ноги. Похудел так, что ноги, стали толщиной, как руки. А руки стали как спички. Дети Бухенвальда.... Скелет на батарейках.....
Улучшение, сказали.... Теперь можно будет в душ....
Восемнадцать раз ставили капельницу. Таблетки горстями...
Эти таблетки, говорят, одно лечит, другое калечит....
Говорят, что, потом "вставать" не будет.... Брехня! А может нет....
  
В палате восемь человек. Почти все - выздоравливающее.
По мере улучшения самочувствия, появился аппетит. Еда, правда, однообразная,- каши всё время. Хочется чего ни будь, повкусней, - жареной картошки, например...
  
Скоро дембель... В первую партию я уже не попаду. Сколько здесь ещё лежать?
- До полного выздоровления!
Неужели кончилась служба? Боюсь даже думать об этом.
Надо полностью поправиться. Как появлюсь дома в таком виде? Вид конечно плачевный... Сегодня взвесился; - пятьдесят один килограмм! Был шестьдесят семь, до болезни.
Дома, думают, приедет десантник, с железными мускулами, а тут появляется привидение какое-то...
Неудобно.
  
Разговоры о том, что таблетки, принимаемые нами, одно лечат, другое калечат, сыграли со мной злую шутку. Наслушавшись умников, что рассказывали такие вещи, и, решив, что здоровье пошло на поправку, я перестал принимать таблетки. После ухода медсестёр, выплёвывал их в окно...
Расплата, не заставила себя долго ждать...
Рецидив! Это, когда болезнь возвращается, и долбит с новой силой.
  
Главврач, совершая обход больных, был немало озадачен моим состоянием:
- Ничего не пойму, вроде на поправку пошёл...
Подумал, подумал,
- Слушай, а ты таблетки все полностью принимаешь?
- Э-э-э... М-м-м...
- Ну что? Выкидываешь таблетки?...
- В последнее время... не принимаю...
- Почему?
- Они, говорят, вредны... насчёт, муж...
- Так, с тобой всё ясно,- перебил он меня, - теперь послушай, у тебя рецидив и, если будет прободение, ты умрёшь, таблетки тогда тебе ничем навредить не смогут! Никакого вреда, потому, что тебя самого больше не будет...
Врач разозлился, и ещё несколько минут вправлял мне мозги. Затем ушёл.

И всё заново, - курс лечения, капельница, таблетки...
Состояние, - хуже не придумаешь! Врач меня так напугал...
Как хрупка и беззащитна человеческая жизнь! Такая мелочь - выплёвывал таблетки, - и оказывается, мог очень просто и быстро сыграть в ящик! Проклятая страна! Как здесь живут?... Как не передохли все?...
Ещё семнадцать раз ставили капельницу, все вены истыканы иглами, с перепугу, ел все таблетки подряд, спрашивал добавочные...
Наконец, в начале октября, дело пошло на поправку.
Понял это потому, что начал мечтать о медсёстрах, приходящих к нам с уколами. Испытывал вожделение. Тревоги о том, что "одно лечит, другое калечит",- прошли. Ну, думаю, всё! Реакция есть, дети будут,- как говорится... Медсестёр хотел, - всех!
  
Всё время хочется кушать. Еда диетически - однообразная, и всей палатой думаем, как бы добыть чего ни будь...
  
Окно нашей палаты выходит во двор, рядом с нашим окном - задняя дверь столовой, к этой двери привозят в нескольких солдатских термосах какую-то вкусную пищу для больных офицеров.
Гадаем, что у них. Такие вкусные запахи...
  
Разрабатываем операцию "Желудок".
Начали засекать время: Ровно в час, плюс-минус пять минут, подъезжает УАЗ-ик, водитель выгружает термоса с едой, забирает выставленные пустые термоса и уезжает. Иногда сразу, иногда, минут через пять, дверь открывается, выходит санитар и забирает термоса. Ладно... Нужно достать пустой термос!
Термос не нашли, как ни старались. Нет термосов. Дефицит!
Сделали по другому...
Как обычно подъехала машина, водитель выставил термоса с едой, забрал пустые и уехал.
В это время, двое наших выскочили через раскрытое окно, схватили термос и подали, здесь мы его приняли, вытащили из термоса стакан, в стакане - омлет яичный - какая удача! - и начали этим омлетом набивать всю посуду, что у нас была в палате. Опустошили стакан,- это заняло не более двух минут,- стакан в термос! - термос на улицу, и сидим, обжираемся!
Смотрим в окно. Из дверей столовой выходит солдатик, забирает термоса... "Повеселились", в общем, неплохо!

  
Афганистан. Кабул. Госпиталь. Октябрь. 1982год.

Первая партия наших "дембелей" из Джалалабада уже пошла. Они здесь, в Кабуле, на аэродроме, ждут самолёта из Союза. Самолёт будет завтра.
Сейчас пришёл санитар, сказал, что вечером, за сеткой заграждения аэродрома, меня будут ждать пацаны из нашей роты. Ещё сказал, что они завтра улетают первым рейсом.
  
Инфекционный госпиталь находится, сразу за чертой аэродрома. Здоровых сюда не запускают.
  
Стал замечать в себе, уж очень сентиментальным стал, лёгким на слёзы. Это последствия болезни...
Сейчас, когда сказали, что, пацаны с нашей роты будут ждать меня, аж слёзы на глазах ... Тоскую я... Домой... Домой...
  
Чем дольше нахожусь в госпитале, тем больше давит тоска; - хочу домой. Загранплавание "накрылось". Куда я в таком виде...
Вчера вечером встретился с пацанами со своей роты. К ограждению из металлической сетки, на краю аэродрома, ребята подошли сразу, как начало темнеть. Когда я добрался туда, они меня уже ждали.
Общались через сетку. Пришли, Назаров Музаффар, Жебко Игорь, Хакимов Рустам.
Я чувствовал себя птицей с перебитым крылом; - моя стая улетала, лишь я, беспомощно ковыляя, оставался на земле...
- Ну ты чё прохлаждаешься? - надо домой уже лететь!...
- Здорово, пацаны! Как дела у вас? - как в бригаде там обстановка?...
- Нормально всё! В первую партию вот, сержанты все попали... Награды пришли, за Панджшер... Все, кого представляли к "Красной Звезде", получили "За Отвагу"...
- Почему?
- Да хрен его знает! Удостоверения к медалям заполняли в штабе, писаря штабные, прямо при нас фамилии писали... Наши звёздочки, наверное, по ошибке себе оформили...
- Вот гандоны... Да ладно, я готов в одних трусах отсюда... не надо никаких наград...
  
Сегодня утром они улетели, на Ту-154, на Ташкент. Музаффар сказал, что будет ждать меня у себя дома, в Ташкенте, чтобы я обязательно заехал...
  
Сегодня после завтрака, собрались мы, несколько "дембелей", из разных палат, из числа выздоравливающих, и пошли к главврачу, и попросили выписать нас.
Немного посомневавшись, он согласился. Сказал, что дома всё равно лучше и быстрее выздоровеем.
И вот мы, семеро "доходяг", ковыляем по аэрордрому в сторону вертолётов, стоящих на погрузке, на противоположной от госпиталя стороне аэродрома.
  
Двое солдатиков таскают ящики со снарядами из грузовика в салон вертолёта, через открытую рампу. Выяснили, что идут на Джалалабад. Может, захватят нас?
Выясняется; - для того чтобы улететь, нам предлагается загрузить на вертолёт снаряды из двух грузовиков, стоящих тут же. А мы сами еле ходим. Но никого это не волнует. Хочешь улететь - грузи!
  
В нормальном состоянии, этот груз мы перекидали бы за двадцать минут, но сейчас мы еле-еле таскаем эти ящики, поднимая один ящик по четыре человека.
  
По дороге сюда, к этим вертолётам, когда мы плелись по аэродрому, наскочил военный патруль на бронетранспортёре - прапорщик и несколько солдат.
Мы были наслышаны о Кабульской комендатуре, - там творили ужас над заключёнными солдатами наши доблестные десантники. Кто попадал туда, нередко выходил инвалидом. Может это были преувеличенные слухи, но проверять достоверность этих фактов, не было ни малейшего желания.
При нашем состоянии, когда, без отдыха мы не могли пройти и двадцать метров, - сильно начинало колоть в боку, - попасть в Кабульскую комендатуру, было смерти подобно. Так мы думали. И сильно труханули, когда налетел патруль. Прапор был настроен не очень агрессивно и отпустил нас, предварительно попугав всяческими карами, если мы за три минуты не исчезнем из поля зрения. В общем, еле "отмазались".
  
Тяжело груженная "корова", казалось, летит очень медленно, но вот мы наконец, долетели до Джалалабадского аэродрома. Здесь нашлись машины, взяли нас до бригады.
  
То, что я готовил на "дембель"; - шинель, шапку, новый кожаный ремень, сапоги, новую "хэбэшку", - всё разворовали, пока я "прохлаждался" в госпитале. Джинсы были, тоже стырили. Даже фотокарточки, - их было немало, - ничего нет...
Земляки собрали немного чеков, купил у прапора индийский дипломат, с кодовым замком, джинсы "Ленис", и через три дня, тридцатого октября - Прощай Афганистан!

  
Афганистан. Лето 1981 года.
  
Роооспряхайтэ хлопцы конив
Да ляхайтэ почивать!
А я выйду в сад вишнэвый
В сад крыныченьку копать!
- Маруся раз - два - три калына,
чооо-рнявая дывчина, в саду ягоду рвала...
  
Это - наша ротная песня. Первая десантно-штурмовая рота выбрала себе эту песню. У нас в роте большинство украинцы и им она очень нравится. Мне сначала она показалась странноватой для строевой песни, но потом ничего....
Понравилась даже. Я даже представлял себе усатого и чубатого " хлопца", который распряг своего горячего коня и пошёл в "сад вишнэвый". Дальше всё смутно себе представлял. Только завидовал этому хлопцу. Конечно, в вишнёвом саду общаться с девушками хорошо.
  
  
Афганистан. Осень 1982 год.
     
Стрелок - гранатомётчик третьего взвода, Миша Ниязов третий раз за время службы заболел "желтухой". После лечения в Союзе вернулся в батальон. Ожидали, что его комиссуют. Трижды перенёсший эту болезнь не жилец, и тем более не боеспособный солдат, но что-то не торопились его комиссовать. Похоже, никому не было дела до него, или обычная армейская бюрократия пробуксовывала...
На боевые он не ходил, маялся в расположении роты целыми днями.
Миша нашего призыва, но в Афган попал раньше на два с половиной месяца, чем те, кто проходил "учебку". Проходил карантин три месяца под Ашхабадом, и сразу сюда. Он туркмен.
Туркменов в роте четверо. Трое из аулов, плохо говорят по русски, а Миша из Ашхабада, городской парень, развитый и выносливый солдат. Очень хорошо играет на гитаре. Но служба для него закончилась. Из госпиталя он вернулся худой как скелет и какой-то истеричный...
Наверно, понимал, что мало ему осталось, и не мог смириться.....
Ночью, после отбоя, когда тишина, обнявшись с темью, обволакивает расположение роты, Миша тихо поёт грустные песни.... Тоскливо и жалобно звучит гитара, когда его смуглые тонкие пальцы перебирают струны.
"- Вот ништяк я выйду на свободу ай мамаджан,
Каждый, блядь, получит свою долю"...
- Не грусти Миша, скоро "дембель", приедешь в Ашхабад, соберутся друзья, курнёшь "чарса" и вспомнишь что ни будь хорошее,- ведь было же у нас здесь что-то хорошее! Помнишь? - прошлой осенью, когда увольнялись "дембеля", как мы радовались, какой праздник устроили?! А болезнь твоя... может,... придумали уже какое - нибудь лекарство в Союзе, полечат тебя! Ещё неизвестно кому что выпадет... Завтра мы выходим на Кабульскую дорогу и, возможно, кому-то уже на небесах выписан приказ: - Вечный "дембель"!
 
 
Афганистан. Декабрь. 1981 год.
  
Общаясь с афганцами, я был готов увидеть в них верующих людей и в вопросах религии ставил их выше себя и наших солдат.
Нас воспитывали атеистами и мы были ими. Советское государство отрицало существование бога. Но где-то в глубине сердца, было знание, что есть Создатель всего сущего на земле и есть смысл существования всего живого и неживого.
И наблюдая за жителями этой страны, я видел, что они соблюдают требования законов своей веры. Во всяком случае, они всегда молились, когда положено. И я думал, они воюют с нами, потому что они правы по-своему. Ощущал какую-то неправоту со своей стороны.
Но однажды я увидел то, что очень насторожило меня, и я стал смотреть на всё это более трезвыми глазами, без сентиментальных соплей. Я засомневался. Засомневался в их правде. Пришло другое осознание,
- Прав тот, кто выживет! Это высшая философия войны!
  
Этот случай произошёл вскоре после ухода "дембелей". Старшими по призыву остались мы, - призыв осени 1980 года. По этому случаю устроили большой праздник.
В это время, три взвода нашей роты, перевели на охрану апельсиновых плантаций, возле Газиабада. Разместились в бывшей школе.
Стены школы испещрены пулями и осколками гранат. Здесь когда-то шли бои, между враждующими отрядами афганцев, и поэтому здание школы, имеет такой плачевный вид.
За один день, мы заделали камнями зияющие окна, привезли из бригады и установили в самом большом помещении двухъярусные железные кровати и начали обживать.
Задымила во дворе походная кухня.
Край этого апельсинового сада захватывает территорию школы, в тени этих деревьев хорошо было отдыхать душманам, теперь мы отдохнём!
 
Да!... Ушли "дембеля".... Неужели прошли эти проклятые полгода?.... И что?.... И наступило счастье! Избавление от постоянного прессинга старослужащих! И в это время такой подарок судьбы!....
Месяц будем здесь, среди апельсинов! Как будто для того, чтобы мы в полной мере ощутили, как бывает хорошо жить на белом свете! И мы ощутили! Как долгожданный ливень после страшной засухи принимает человек с радостью и восторгом, так и наши души радовались и пели!
В общем, первый вечер в этой школе - это вечер начала отчёта нового времени. Охватило дикое веселье!
Половецкие пляски какие-то! Играли на гитаре, кто попало и как попало.... Танцевали какие-то сумасшедшие танцы:- полу - лезгинка - полуузбекские - полурусские, - кто на что горазд! Большинство орали, прыгали, барабанили палками по табуреткам.... Пели песни.... Наверное, со стороны это походило на дикие пляски в дурдоме! Это безудержное веселье продолжалось допоздна.
Офицеры и старшина роты долго не могли успокоить нас. Они особенно и не старались, понимали, что к чему.
Удивительно, но у нас не было ни грамму спиртного, никто не был обкуренным и такой фонтан эмоций!.....
Как мало нужно человеку для того, чтобы он почувствовал себя счастливым! Нужно, чтобы человек оказался в невыносимо тяжёлых условиях и когда почти доходит до предела, резко улучшить его жизнь.
Момент избавления от страданий - есть счастье! Это ответ на вопрос, что такое счастье. - Счастье, - это апельсиновый сад! Счастье съедобно, и его едят с апельсинами! Это я точно знаю!
  
Так прошло несколько дней. Жизнь налаживалась. Здесь, на охране апельсинов, мы как на курорте.
Утром подъём, лёгкая зарядка, примерно через час дежурный сообщает, что завтрак готов. После завтрака сменяем посты.
Многие стали специалистами по апельсинам. Как дегустаторы вина определяют сорта и выдержку, так и мы по оттенкам цвета листьев вполне точно определяем, какого вкуса на дереве апельсины.
- Вот на этом, - кисловатые, на этом, - очень сладкие....
Даже оттенки вкуса ощущаешь.
  
Здесь произошла у меня стычка с замполитом.... Фамилия его Пиккарайнен.
Так, как наш призыв остался старшим, мы начали "рулить". Все восприняли это как само собой разумеющееся явление, все, кроме Пиккарайнена. Он был против этого явления, по своей должности. Он хотел быть правильным.
Например, чтобы сержант младший призывом, только прибывший из Союза, командовал над старослужащими, имевшими опыт в боевых действиях. Но этого не могло быть в действительности, потому, что такого сержанта никто бы не слушал.
И поэтому, практиковалось назначение сержантов из старослужащих, имеющих к этому склонность и пользующихся авторитетом.
Со мной же, получилась такая история....
Раз, после приёма пищи, я подозвал молодого.
- Грязнов! - Сюда иди! - Вот котелки, помой их, потом принесёшь, доложишь! - Понял?
- Так точно!
- Давай, вперёд!
Вдруг "нарисовался" Пиккарайнен.
- Оспанов! - это что такое? Ты что раскомандовался? Ну-ка, ну-ка, возьми свою посуду и помой сам! - Грязнов, верни котелки!
Грязнов не знал, что делать. Вроде и офицера надо слушать, но знал он и о других законах....
- Товарищ лейтенант, а почему он не будет мыть котелки?
- Потому, что он такой же солдат, как и ты!
- Нет, не такой, ему положено по сроку службы, и он по любому будет мыть!
- А я сказал, не будет, ты кто? - чтобы ему приказывать... Или ты его непосредственный командир? Пока я здесь замполит, проявлений дедовщины не допущу!
- Почему-то, когда мы были "духами", никто об этом не вспоминал....
Пиккарайнен, на это моё замечание оскорбился
- При мне такого не было! И не будет...
- Конечно, трудно заметить то, чего не хочешь замечать....
Наступила пауза, - я в это время делал страшные глаза Грязнову,
- Оспанов, хочешь командиром отделения? - тогда уже по Уставу будешь командовать!
- Так точно, хочу! .... - я и так командую....
- Ладно, доложу командиру роты, думаю, назначим тебя командиром отделения в первый взвод.
- Разрешите идти, товарищ лейтенант?
- Идите!
На этом инцидент был исчерпан. Так неожиданно это произошло... это назначение.
- Почему неожиданно? Нормально всё... Так и должно быть... Я отличный солдат. На тренировочных марш-бросках я первый, футбол помогает... В стрельбе из спаренного пулемёта я Паганини!... Что ещё?... Да... общая морально - политическая подготовка... На высоком уровне! В общем, " самозванцев нам не надо, командиром буду я!".
В таком настрое проведя беседу с самим собой, всячески расхваливая себя, залезаю в БМД-шку, на командирское место, включаю радиостанцию и пытаюсь поймать что ни будь, концерт какой из Союза...
Такое редко удаётся, только при большом везении. Весь радиоэфир забит индийскими песнями. Но сегодня - день удивительный и вскоре я слушаю песню на казахском языке...
     
Через несколько дней, произошёл случай, перевернувший с ног на голову, моё представление об афганцах....
Прибегает наш агент из афганцев, (были такие среди них работавшие на нас), приносит информацию. "В соседнем кишлаке в данный момент проходит собрание представителей двух банд, можно всех их сейчас накрыть!"
Нам потребовалось минут десять, чтобы приготовиться и погрузиться на машины. БМД-шки у нас всегда в боевой готовности.
Как всегда перед опасностью, охватывает возбуждение, и чувствуешь какую-то внутреннюю отрешенность. Вероятно, человеческая психика так концентрируется в определённых ситуациях.
Механики- водители нырнули в люки, наводчики-операторы в башню, натянули шлемы, взревели моторы и три машины, изрыгая дым и грохот, рванули на шоссе. Надо было успеть до наступления темноты.
Отличная машина БМД! Хоть и на гусеничном ходу, по шоссе способна развить скорость 70 км.\час. Добрались до кишлака буквально за пятнадцать минут и увидели: Немного опоздали!

Из кишлака к подножью горы устремилась группа людей! Бегут так быстро, что ещё немного и пропадут в наступающих сумерках! Если добегут до скал, то их не достать!
Боевая машина десанта имеет на вооружении 73милиметровую пушку, спаренный пулемёт калибра 7.62милиметра и два курсовых пулемета.
В "учебке" на БМД-шках ещё были ПТУРС( противотанковый реактивный управляемый снаряд), но в Афгане ПТУРСы поснимали с машин, "душманы" не воюют на танках.
Девять пулемётов ударили почти одновременно. Это была просто бойня. Догоняли и стреляли. Человек не может убежать от машины на ровной местности. Перебили всех. Собирали убитых в одну кучу. Собрали оружие. Стало совсем темно.
Некоторых не нашли и решили с утра вернуться, проверить местность.
  
Рано утром мы были уже здесь. Только рассветало. После вчерашнего расстрела остались ненайденными несколько тел "душманов". Вот их и искали.
С нами сегодня несколько военных афганской армии. Их варварское поведение, повергло нас в какое - то брезгливое недоумение...
  
Стали натыкаться на трупы. За ночь они застыли во всяких неестественных позах. Ночью было холодно, застывшие тела убитых, сделались плоскими как доски, переворачиваешь их, и, падая на другую сторону, они издают глухой неприятный звук...
Афганские солдаты срывают одежду с трупов, пинают тела, и пытаются поджигать бороды...
Один из них, смеясь и кривляясь, срывает штаны с застывшего трупа, и спичками поджигает волосы в паху....
Тошнотворно воняет горелым волосом и мясом...
- Что они делают?...
- Товарищ лейтенант! - смотрите! - они что, вообще идиоты?!
Пиккарайнен кричит что-то афганским солдатам и подзывает старшего. Втолковывает что-то ему про безумное их поведение... Тот приказывает своим что-то и эти уроды перестают...
После этого мы уезжаем.
Да.....! И это верующие люди! Издевательство над трупами даже своих врагов, это мерзко и недостойно человека! Но сегодня у них какие-то свои правила.... То есть, никаких правил.
Если со своими так поступают.... Страшно подумать, что сделают с тобой, попади им в руки...
Этот случай долго не выходит у меня из головы.
  
Предвзятый наблюдатель может назвать Афганистан дикой и невежественной страной. Здесь ощущаешь себя так, будто попал лет на пятьсот назад, в прошлое. При общении с афганскими солдатами, поражаешься их безграмотности. Народная армия Афганистана, так называемая, - в большинстве своём, - сброд всяких бандитов и убийц всех мастей! При первом удобном случае перережут горло...
Когда ходим на совместные операции, днём ещё терпимо их присутствие, ночью же близко не подпускаем.
  
При расположении на ночлег, подразделения афганских солдат разбивают отдельный лагерь, и ночью наши часовые всегда начеку; - чуть что подозрительное с их стороны, то сразу открывают огонь, поэтому они ночью не суются.
Называя афганских солдат сбродом, имею на то, достаточные основания. Приходилось участвовать в мероприятиях, направленных на пополнение афганской армии солдатами.
  
Две роты нашего батальона получают вечером команду. После недолгих сборов выезжаем и через три часа марша, глушим моторы и дальше пешком идём километра два, по руслу пересохшей реки.
Окружаем какой-то кишлак и ждём рассвета, чтобы дать команду по рации бронегруппе, для движения вперёд. Обычная тактика.
С рассветом, услышав звуки моторов, те, кто в кишлаке, все мужчины в возрасте от двенадцати лет и старше, стараются скрыться. Остаются только женщины, дети и дремучие старики.
Мы же, залегли на тропах и поджидаем их.
Место, где я лежу - неудачное. Сырая яма, наверно, сырая от близости арыка, холодные камни упираются в бока и ноги....
Накрылись плащ-палатками и затаились - была команда притвориться мёртвыми....
До рассвета мучаемся, не пошевелиться, ни пос...ать....
  
Утром узнаём, что участвуем в облаве. Всех кого задержали, отправляют на службу в афганскую народную армию. При таком наборе, в армию попадают враждебные режиму личности. Служит такой человечек, и ждёт удобного случая, чтобы с оружием, переметнуться в подходящую банду.
Однажды, при выходе на Кабульскую дорогу, в Джалалабаде у нас сломался БТР. Решили оставить машину вместе с экипажем в афганской воинской части, дислоцированной на окраине города.
Через два дня возвращались назад и забрали своих товарищей. Они нам рассказали, как проходит служба солдата народной армии Афганистана.....
Весь день у них, то политинформация, то молитва, а вся техника, танки, БТР-ы, грузовики - стоят разбитые, неукомплектованные. И это очень характерно для афганского солдата - пофигистское отношение к службе.
Догадываюсь, что многие из них не знают, за кого и против кого они воюют....
  
Каждый житель этой страны, появляясь на свет, заболевает "желтухой". Если выживает, то больше не болеет обычно. Происходит естественный отбор. Средняя продолжительность жизни - около сорока лет.

Так как климат очень жаркий - одежда соответствующая. Широкая и длинная рубаха до колен, из тоненького светлого материала, больше похожа на платье. Поверх рубахи - жилет безрукавка. Штаны из такого же светлого тонкого материала - такие же широкие. На голове, что-то похожее на чалму. У некоторых на голове шапочка из тоненького войлока, напоминает кастрюлю с завёрнутыми краями. На ногах сандалии.
Ещё носят с собой кусок тонкого материала около двух метров длиной и метр шириной, носят в свёрнутом виде. Этот материал служит им и ковриком для молитвы и полотенцем и дорожной сумкой - мешком.
  
Типичный афганец - невысокий, сухой, смуглый человек с чёрной бородой. Гашиш курит, как простые сигареты. И причём, с детства курит.
Некоторые сотрудничают с нашими военными властями. Но полностью доверять им нельзя. Раз такой деятель завёл нашу роту на мины....
Процветает торговля - товарообмен, между нашими солдатами и афганцами. У афганцев ценится любая железка. Ломы, лопаты, танковые траки, гильзы от снарядов - любой металл. Хозяйственное мыло, солдатские шерстяные одеяла, кирзовые солдатские ботинки, всё это, продаётся, обменивается....
Весь гражданский транспорт - японского производства, фирмы "Тойота". Грузовики, легковые машины, трёхколёсные мотороллеры с закрытым верхом, как у кареты. И почти весь транспорт - дизельный. Поэтому наша солярка пользуется большим спросом. Канистра солярки - фирменные джинсы и довольны обе стороны. Джинсы здесь любых фирм. Не меньше десятка названий. "ЛЕВИС", "ЛЕНИС", "ГЛОБАЛ ДОЛЛАР", " МОНТАНА" и другие.
Радиотехника вся японская. " САНЬО", "ПАНАСОНИК", "ШАРП". Музыка, звучащая из них, вся из индийских кинофильмов.
  
Местная водка,- мы называем её "кишмишовка"- не очень привлекает наших военных. Продаётся она в целлофановых пакетах, низкого качества.
Привозимая из Союза лётчиками русская водка, лучшая валюта среди наших военных. Бутылка, такой водки, здесь оценивается в сорок чеков. Это если в Союзе водка стоила бы сорок рублей - такое соотношение. Тогда водка в Союзе, стоила три рубля шестьдесят две копейки.
Промышленных предприятий в Афганистане почти нет. Был один консервный завод, выпускал консервированную фасоль в томатном соусе - "сухпай" для афганской армии. Грузовые машины, автобусы и мотороллеры такси (мы называем их "бурбухайками"), сверху донизу разукрашены всякими разноцветными яркими побрякушками, наклейками, цепочками. Похоже на транспорт бродячего цирка. Легковые пикабы тащат на себе обычно человек до двадцати гроздьями облепивших их пассажиров.
Дорожных знаков в городе нет. На оживлённых пересечениях улиц, стоит на тумбе регулировщик, в белых перчатках, при белом ремне и белой фуражке, командует транспортом.
  
Здесь, в Афганистане, девяносто процентов территории занимают горы. Горы, в основном, без растительности, голые суровые скалы, дышащие зноем. Но там, где есть земля и вода, произрастает всё. Даже бананы и сахарный тростник!
Сахарный тростник очищают от толстой кожуры, внутри желтовато-белый сладкий стержень. Его рубят на мелкие, по два сантиметра, кусочки, упаковывают в целлофановые пакетики и продают на базаре как лакомство. Жуёшь, жуёшь такой кусочек, потом выплёвываешь, во рту остается вкус разжёванных спичинок.
В сельском хозяйстве культивируют, в основном опийный мак.
Обычная картина; на маковом поле несколько человек двигаются медленно и надрезают специальным ножичком маковые коробки. Сверху вниз два тоненьких надреза. Позже, когда выступившее молочко подсыхает, его так же долго и нудно собирают.
Несколько раз проезжали прямо через поля, гусеницы машин выворачивают чёрную и жирную землю. Сборщики нас как будто не видят.... Не поворачивая голов, продолжают заниматься своим делом.
Афганские дети поголовно курят сигареты. Создаётся впечатление, что курят они с самого рождения.
Женщин толком не удаётся рассмотреть, видим их редко. Всё время, закутаны в какие то просторные тряпки. Лица закрыты тёмными накидками.
По рассказам афганских солдат, у них очень развито мужеложство.

По этому поводу вспоминается об одном нашем военнослужащем, попавшем в плен и находящемся в одной из банд. Через некоторое время, его какими-то путями, нашим спецслужбам удалось вернуть. Этого солдатика осудили, дали срок...
Так вот, этот вояка, в этой банде был вместо женщины, удовлетворял потребности, так сказать...
Он сдался в плен добровольно, не выдержав дедовщины, покинул пост.
В банде он готовил пищу, убирал, стирал.....
 
 
Афганистан. Лето 1981год.
  
Письмо из дома! Не выразить словами всех ощущений, какие испытываешь, когда слышишь:
- Оспанов, тебе письмо....
За пару минут, пока читаешь письмо, как будто дышишь и не можешь надышаться чистым воздухом родной земли....
Потом, ходишь целый день, как глушённый. И опять очнёшься в душном зное действительности...
Писарь роты, Назаров Музафар, кажется, рад каждому письму, приходящему в роту. Но, к сожалению, письма получаю я нечасто. Регулярно, но не часто, пишет мне только мама. Она как будто знает, как мне невыносимо тяжело. Я написал маме, что служу в Монголии. Она мне пишет:
- Сынок, как хорошо, что ты попал в Монголию! Говорят, там много мяса и солдат кормят одним мясом....
  
Когда тебе очень плохо, письмо из дома может спасти тебе жизнь! Не жалейте добрых слов для своих родных и близких! Ибо тёплое слово для человека находящегося в полном душевном мраке, подобно спасительному огоньку, который согреет его и удержит от непоправимых шагов!

  
Афганистан. Лето. 1981 год.
  
У некоторых людей наблюдается боязнь закрытых тесных помещений - клаустрофобия. Интересно, а как называется любовь к закрытым помещениям, тяга к тесным окопам, вырытым в виде нор, где может поместиться только один человек? Наверное, этому ещё не придумали названия...
С некоторых пор стал замечать в себе это. Возможно, это было во мне всегда, только дремало, не проявляясь явно.
Это начало проявляться после одного случая, на операции, когда мы попали под обстрел из артиллерийского орудия, одной единственной пушчонки, но эта пушка повергла нас в такой ужас, что трудно описать словами.
  
Наш батальон вторые сутки околачивается среди гор в провинции Газни. Дороги, как таковой, нет, и двигаемся очень медленно по пересохшим руслам рек, где возможно проехать.
В этих руслах, пересохших, когда то рек, нагромождения валунов иногда представляют непреодолимые препятствия для наших БМД и БМП. Но мы едем. Часто слетают гусеницы, но мы быстро их натягиваем и продолжаем движение.
Наскочит машина брюхом на большой валун, гусеницы крутятся вхолостую, не задевая земли, и в этот момент это удивительно напоминает мучения перевернутой брюхом вверх черепахи, когда её лапки не достают земли, и она механически и безостановочно совершает бессмысленные монотонные движения лапами.
Примерно, к середине дня выбираемся из русла, давно исчезнувшей реки, и продолжаем движение по невысоким сопкам вдоль её.
Никто ничего не понял, когда в метрах пятидесяти от колонны ахнул первый взрыв, вздыбив землю и камни. Через секунд двадцать, - второй взрыв, уже возле машины взвода управления. Мы сидели по-походному, но после второго взрыва, людей как ветром сдуло с машин.
Обычно у душманов тяжёлого вооружения нет и ручной противотанковый гранатомёт, их самый мощный аргумент, а тут пушка....
Я сначала ныряю в люк, (сидел на башне), через секунду поражает мысль, что целятся в машины, вылетаю оттуда как пробка и оказываюсь на земле, с невероятной скоростью отползаю подальше от БМД.
Сказать, что я что-то соображал, нельзя. Моими действиями, в эти мгновения руководит страх и инстинкт самосохранения. Впервые я понимаю, что такое животный ужас. Животный ужас, это никак не связано с животными.
Это дичайший страх исходит из твоего живота и охватывает всё твоё существо. Ты деревенеешь, неодолимая сила не даёт тебе поднять голову. Эта сила бросает тебя на землю, заставляет зарыться головой в мелкие камешки, в любую заметную ямку, ложбинку или щель между камнями....
Метнувшись туда - сюда, на карачках, я очутился в большой яме естественного происхождения. Несколько деревьев цепляясь за стены, создают небольшую тень.
На дне ямы корчатся от страха несколько человек. На верху среди колонны, уже вовсю рвутся снаряды. Слышно, как издалека бьёт пушка. Сначала доносится глухой звук
- Пумм!- секунды три тишины, нарастающий вой снаряда и оглушающий грохот....
В яму скатились ещё несколько человек. Стаскивают сюда раненых. Неотступная, долбит мысль;
- Если в яму снаряд?..... Нет.. нет!.. Маловероятно!... Почему?... Яма большая!.. Может попасть!....Выскочить?!... Нет!... Наверху негде спрятаться...
  
Восемь снарядов положил на колонну неизвестный пушкарь. После этого, почему то, перестал стрелять. Через некоторое время начинают вылезать из ям и щелей, забившиеся туда солдаты.
Хорошо, что не остался в машине! Днище БМД-шки по бокам пробито в трёх - четырёх местах крупными осколками снаряда. Дырки, больше чем кулак, продолговатой, рваной формы.
Титано-магниевый сплав, из которого изготавливаются корпуса наших машин, для больших осколков снаряда, всё равно, что картонка. Собираем раненых в одно место.
Из нашей роты двое убиты и четверо ранены. Андрейкин Юра почти разрублен пополам большим осколком. От взрыва вылезли глаза из орбит. В стиснутых зубах - потухший окурок сигареты. Осколок вошёл сзади и немного с левого бока, под бронежилет. Впрочем, если бы и выше, всё равно "броник" от такого осколка не спасёт.
Повезло Мише Зайцеву, третий раз ранен, и опять не очень тяжело. Везение в том, что попадёт в госпиталь в Союзе, а попасть в Союз, даже ценой ранения, - мечта любого из нас...
 
 
Афганистан. 66-ая бригада. Июнь 1982 года. 
 
Весной этого года, офицеров переселили из палаток в общежитие модульного типа. Ещё для них построили шикарную столовую. В общежитии живут по несколько человек в комнате.
Но что поражает больше всего и вызывает зависть, - кондиционеры! В каждой комнате! Когда бываю там, наслаждаюсь прохладой и чистотой. Линолеум на полу, создаёт совсем домашний уют. После ротных палаток, где летом душно и жарко, а зимой холодно, здесь очень комфортно, - "Живи - не - хочу!"
В столовой же, где теперь питаются офицеры, тоже чисто и комфортно. Но, главное не комфорт, а пища. Здесь есть всё, что душа пожелает. Не душа, вернее, а желудок.
Кроме качественно приготовленных первых и вторых блюд, есть и сливочное масло, печенье и конфеты, сгущённое молоко, - всего в изобилии... Можно, оказывается и такие продукты сохранить при такой жаре.
Так, в чём же дело? Почему, когда мы были молодыми солдатами, питались однообразно и впроголодь?
- Да потому, что ворьё на каждом шагу!
Человек, по своей сущности - вор! Если, у человека есть возможность обворовать своего ближнего, при условии своей безнаказанности, то он, обязательно этой возможностью воспользуется! Только редкие экземпляры человеческой породы могут бороться с этим соблазном!
- "Чтоб у нас всё было, и нам за это ничего не было!", этот тост, как нельзя лучше характеризует мечту человека...
  
Командир третьего взвода, старший лейтенант Дубовский, - редкостный болван! Этакий, бодрячок-дурачок! Когда сидим в горах на точке, воды всегда не хватает, но этот идиот, использует воду для того, чтобы умываться по пояс,- так он любит своё тело. Потом посылает солдат вниз к реке, и они, подвергая себя опасности, вынуждены выполнять его команду, тащить воду наверх.
Дубовский, - здоровяк, как все дураки, обладает завидным здоровьем, рельефные мускулы перекатываются на его холёном теле, когда он ежедневно делает зарядку и обливается водой. Постоянный мелкий-мелкий идиотский смешок, неотделим от его образа. Как такие долб...ёбы, становятся офицерами Советской Армии, - уму непостижимо!
В боевой обстановке он показал, что эффективность его командования взводом - равна нулю! Более того, от него неизмеримо больше вреда, чем пользы. На одной из операций, этот " наполеончик", оставил в незащищённом месте, троих солдат из своего взвода. Старослужащие пытались ему разъяснить, что нужно поменять позиции этим солдатам, но Дубовский заорал, что он офицер и сам знает, кого где поставить. Рассвело, из окружённого кишлака началась стрельба. Этих троих солдат убили за одну минуту.
- И этот человек закончил, военное училище?! - Самый последний "душара", из нашего взвода, командовал бы лучше!
Никакой ответственности за этих солдат, взводный не понёс. Наверно, он был из тех, кто имел высоких покровителей среди начальства...
  

Афганистан. 66-ая бригада.
  
Особое положение в бригаде занимают женщины. Так как их здесь очень мало, как правило, их благосклонностью пользуются в первую очередь, самые высокие по чину офицеры.
Большинство женщин здесь являются вольнонаёмными работниками, получают зарплату в "чеках" на уровне офицерских окладов. Работают продавцами в чековых магазинах, официантами в офицерских столовых, некоторые, медсестрами в медсанбате, в оазисе Самархель, в госпиталях в Кабуле
Редко какому солдату удаётся привлечь внимание таких женщин. Потому, что солдат, здесь нищий. Если, только водитель командира бригады... Но о такой категории вояк, разговор отдельный.
  

Афганистан,1981 год, декабрь.
  
"-Дриш, файр меконам!" - "Стой, стрелять буду!"
"-Дриш, раст бору!" - "Стой, обходи справа!"
"- Бакшиш давай!" - "Подарок давай!"
"- Ташакур!" - "Спасибо!"
"-Душман аст?" - "Душманы есть?"
ау. - вода.
чарс. - наркотик. Чарс дори,- так спрашиваем наркотики...
афгани - деньги.
" кам- кам" - немного, мало...
"чи мигя" - что говоришь?
  
С таким нехитрым запасом слов, вполне сносно объясняемся с афганцами.
  
Сегодня ночью выход. Наша рота выдвигается в соседний район на операцию. Механики водители в парке. Готовят машины.
Операция намечается, так себе, не очень важная, "сухпай" получили только на сутки. И теперь у нас всё приготовлено. Рюкзаки с "сухпаем", фляжки с водой, боеприпасы, сигнальные и осветительные ракеты, бинты и промедол.
  
.......Вчера ходили в кино. У нас в бригаде частенько показывают фильмы. На улице, недалеко от водокачки и чекового магазина, оборудована сцена, натянут экран. Вечерами мерцает луч кинопроектора...
Смотрели фильм "Мамлюки". В этом фильме, какие - то разбойники, в горах похищают грузинского мальчика и продают его в рабство, в Египет...
- Опять эти прославления грузин! Недавно смотрели кино, называется, - "Сибирский дед". Там тоже, самый умный, самый гордый и смелый революционер - конечно грузин!
- А что ты хочешь?- чтоб был казах?
- Да неплохо было бы для разнообразия...
- Вот возьми и сними после армии фильм про казахов! - и чтоб были самыми умными и смелыми...
- А что и сниму... и я там главную роль буду играть.
- Ха-ха-ха... а то сидишь тут и бочку катишь на грузинов... а самому же нравятся Мимино!
- Ладно, Кикабидзе, Данелия, - это нормальные ребята!
- Вот и всё, не комплексуй, твои фильмы ещё впереди!
Так, пообижавшись немного на грузин, досмотрел фильм и ушёл в расположение роты. Комары ещё, не давали покоя, искусали всего, мазь противокомаринная не очень помогает.
  
В час ночи рота выдвигалась через КПП бригады на операцию.
  
Из-за крайнего дувала выскочили двое с винтовками и быстрым шагом пошли к подножью горы. Они услышали звуки моторов нашей бронегруппы, которая, по команде, переданной по рации, начала движение. На тропе, по пути следования этих двоих, сидит второй взвод.
- Сейчас их остановят и захватят!
Но, не доходя до засады, метров триста, они внезапно остановились, повернули назад и бросились бежать в кишлак.
Бежали, как спринтеры на стометровке! Только ноги мелькали в развевающихся широких штанах.
Второй взвод открыл огонь из автоматов. Сначала не могли попасть, потом один упал, второй, скрылся в кишлаке.
Мы тоже, снявшись со своего места, пошли в кишлак.
  
Это большой кишлак. По данным разведки, сегодня можно захватить здесь, главаря крупной банды. Наверняка, он будет не один...
Ночью погрузились на машины, и ехали часа три. Остановились километров за пять до кишлака. Дальше пошли пешком. Окружили и затаились на тропах.
Скоро рассветёт. Жалобным детским плачем заливаются шакалы. Их тут множество, наверное, они плачут от голода...
- Смотри внимательно!... Сейчас пойдут...
  
- Давай, распределились по домам!... Первый взвод, сюда!...
Зашли в один дом.
-Душман аст?
- Нис... Нис!
Переворачиваем всё, никого из мужчин нет. Женщины, дети, старики...
Уходим. Во втором доме всё та же картина; - перепуганные женские и детские лица.
- Душман аст?
- Нис... нис,.. Кабул буру..... Кабул...
На вопросы, где мужчины?- отвечают, что уехали в Кабул на заработки.
- Врут они всё, давай их на улицу! Переводи им, что сейчас буду расстреливать... пусть говорят правду, где мужики ихние!
- Нис... нис... Кабул...
- Давай их сюда бл...дей, к стене!
Поставили старика, двух женщин и несколько детей, к глиняной стене дувала, кричу им, чтоб пострашней было:
- Душман аст?... Говори-и-и!...
  
Заходим в третий дом. Начинаем рыться. Никого... Возле стены,- занавесочка задёрнутая. Подхожу туда, протягиваю руку отдёрнуть её, не успеваю - крик! Бабка орёт что-то жестикулируя, дети плачут...
- Что они кричат?
- Говорят, что туда нельзя, там женская половина!
- Херня всё это! Можно!
- Гордеев, держи под прицелом! - отдёргиваю занавесочку, там кровать деревянная, на ней есть кто-то, закутанный в тряпки...
Дёргаю за одеяло - парнишка лежит, лет семнадцати, - на руке, тяжело набухла огромным комом, хлюпая кровью - тряпка!
- Кто такой? - тащи его на улицу! Спроси его, куда винтовку дел? - Это тот, который убежал!
- Говорит, не было у него оружия...
- Почему тогда убегал? - спроси... Скажи ему, что расстреливать не будем, если скажет, где оружие спрятал...
Ор... крики... причитанья женщин...
  
- Назарыч,... не стреляй!
- А куда его, он сам скоро умрёт...
- Всё равно, не стреляй...
- Товарищ лейтенант! - что с ним делать? - можно?...
- Смотри, чтоб особистов не было, подальше отведи...
Уводит метров за двадцать в сторону виноградника,... очередь из автомата, возвращается, возбуждённый...
- В арык я его закинул!...
     
.....Я, Горбунов Сергей.... у меня болит голова... надо договориться... никто не догадывается... а я знаю... за рекой они собираются... всех нас убьют если я не договорюсь... я должен один переплыть реку... какая ночь тёмная... договориться... чтоб нас не трогали... договориться... Нужно чтобы все наши уснули... сейчас проверю... Спички! - а вот они! Александров спит... Каличев... спит... Ермаков... спит Жебко... спит... Курганский... спит... на этих соседних - Бобокулов и Холмирзаев - надо посмотреть... Догорающая спичка освещает лицо Бобобкулова - он вскакивает:
- Сэрьёга, што хочишь?
- Тс-с-с! Спи!
- А ти што нэ спишь?
Просыпается Маруф Холмирзаев :
- Сэрьёга чё?
- Ничё... Слышь пацаны... молитву знаете?... а нет,... надо по русски.... свят круг... Спите! Оторвал от простыни кусок... это на голову повязка и как белый флаг... на всякий случай надо штык-нож взять... В кромешной тьме пересёк дамбу... дальше посты боевого охранения... тоже все спят обкуренные... то же ничего не знают... дальше мины... ничего пройду!... вот река... какая вода холодная... сжал штык-нож зубами... плыву... сильно сносит... камни...
  
Старший сержант Горбунов сошёл с ума вскоре, после возвращения из госпиталя. После взрыва на мине, летом 1981 года, он лечился в Союзе. Через несколько месяцев, вернулся в роту, но что-то в голове у него изменилось.
Мог переплыть за речку один ночью, с одним штык-ножом в зубах, погулять в кишлаке, вернуться. Ночью в палатке ставил стулья несколько в ряд, очерчивал мелом круг, и спал на стульях в этом круге.
Раз, я проснулся ночью, Серёга сидит рядом с моей кроватью на стуле, в руках догорающая спичинка, внимательно смотрит на меня! Не по себе как-то стало...
     
.... Они приходят ко мне ночью, пацаны с нашей роты, убитые на войне. Сегодня пришёл Дима Целоусов. Он молчит, но я понимаю, что он хочет сказать.
Его грустные глаза спрашивают меня, почему я не взял его в свой взвод?
- Ты же обещал поговорить с ротным, чтобы перевели меня из миномётного взвода в первый. Ты же хотел! Может, я тогда остался бы среди живых?...
- Мне нечего сказать себе в оправдание, Дима. Кроме того, что я просил ротного, чтобы тебя перевели в мой взвод. Ты же знаешь, я сам был инициатором этого перевода. Я видел, как в миномётном гнобят нормального пацана. Вспомнил себя молодым.
Румянцев не разрешил сначала, сказал, что некому будет таскать миномётную плиту. Потом через месяц, спросил;
- Ну что, Целоусова переводить в первый взвод?
Я замялся, причину ты знаешь, потом было поздно... Ты был большим и сильным солдатом, но сердцем ты был ещё ребёнок, поэтому ты не смог бороться с нехваткой пищи и ослаб духом. В том последнем твоём бою, ты решил показать всем, что ты не слабак, ты выскочил из укрытия и под огнём противника начал бросать гранаты. Душманский снайпер убил тебя за секунду до того, как Холмирзаев Маруф, рванув тебя за ноги, повалил на землю. Упал ты уже мёртвый.
  
Днём, я себя спрашиваю;
- Виновен ли я?
Моё трусливое я, - говорит:
- Нет! Так получилось...
А судья мой безжалостен;
- Виновен! - Ты мог настоять на переводе!.. Мог придумать какие-то причины! Ротный считался с тобой!
  
С этим очень тяжело жить. Прости меня Дима!
  
Вот Юра Андрейкин подходит и ищет место, где можно посушить сигареты, вынутые из пачки "Охотничие".
- Юра! Там, что? - можно курить? - спрашиваю.
- Можно, - отвечает, - Здесь всё можно, никто не запрещает...
- Юра, с этим куревом ты меня немного подвёл!
- Знаю,.... ты встречался с моими родителями, братишку видел, и они все говорили тебе, что я не курящий, и они немного надеялись, что ты ошибаешься, говоря им, что я всегда сушил сигареты. У них проснулась на миг робкая надежда на то, что убили не меня, а кого ни будь другого, курящего. - Курить я начал в Афгане, - если ты не знаешь... - Ещё я знаю, что моим именем назвали улицу, на которой наш дом...
  
Потом появляется Витя Гореев, в изодранном, окровавленном маскхалате.
- Витя! - почему не приведёшь себя в порядок? - спрашиваю...
- Я пытаюсь, - говорит, - умываюсь, зашиваю маскхалат, но как только заканчиваю, смотрю - опять всё в прежнем виде! Дело в том, что время тут не течёт, как у вас, здесь нет прошлого и будущего, здесь всё время - настоящее! А у меня рука и нога переломана, я одной рукой зашиваю...
- Витя, я был у тебя дома! - тороплюсь ему сказать, познакомился с твоей мамой, с отцом. Отца зовут Салей, оказывается, а не Салай, а на памятной доске на мемориале написано; - Гореев Виктор Салаевич!
- Да,- говорит - напутали с отчеством, но это ничего, вот только на новых плитах на мемориале теперь даже фамилию другую написали. Вместо Гореев, - Горев! - Может, исправят ещё...
- Мама твоя переехала в Башкирию, - сообщаю ему...
  
Такой же обожженный и страшный сидит Дюсембаев Эрик. Я боюсь смотреть на его голову, смотрю ему только в лицо.
- Эрик! Я не сохранил твои фотокарточки, что дал мне писарь роты. Пока я валялся в тифозном госпитале, мои личные вещи потерялись, а с ними и фотки оставшиеся от тебя. Я помню только одну фотокарточку, на ней маленький ребёнок сидит в игрушечном автомобиле, на обороте этой карточки написано: Коба Чудо - Юдо. Ты мне говорил, что это твоя племянница. Я не был у твоих родителей. Но я обязательно поеду в Кургальджино.
  
- Крот! В штабе где то сидит крот! - говорит Румянцев появляясь с Ваней Харчуком. - Продаёт нас душманам! - Когда мы высаживались с вертолётов возле этого кишлака, нас встречали, встретили гостеприимно, меня и Харчука убили сразу, Голендухин получил две пули в живот, и умер через два дня... ещё четверо ранены...
- Товарищ старший лейтенант, помните? - вы мечтали, что все стены своего дома будете украшать кошмой. И спрашивали меня, много ли кошмы в Казахстане?
Ничего не ответил... Только улыбнулся грустно.
  
...ещё люди... много людей. Я их не узнаю. Это из старших призывов ребята, я знаю, они тоже здесь...
  
....я стою, возле палатки, где канцелярия роты, в руках у меня фотография маленькой девочки в игрушечной машине и небольшой серый лист бумаги. Я знаю, что в этой бумаге. Это - "похоронка".
"Уважаемые ........................ ..........................................
Ваш сын, Дюсембаев Ерик Сагинович, верный воинской присяге, выполняя интернациональный долг, проявив геройство и мужество, погиб в бою в окрестностях города Джалалабад, Демократическая Республика Афганистан".........
  
Как мне показать эту бумагу родителям?... почему за тридцать лет никто не отвёз?... я не могу... не могу...
     
У меня есть мечта. Увидеть всех, кто служил со мной в первой роте. Я объеду весь бывший Союз, побываю во всех Республиках и к каждому зайду в дом. Прошу у Создателя;
- О, Всевышний! - Дай мне сил, осуществить эту мечту!
И мы вместе посетим дома тех, кто не вернулся.
  
До войны, я любил весь мир.... После войны, я люблю весь мир ещё больше. Я вернулся живым, но часть меня осталась с вами, мои однополчане, убитые в Афганистане!



 

Категория: Я убит в Афганистане. Записки солдата (избранное). Кудайберды Оспанов |

Просмотров: 1715 | Комментарии: 4
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:

"Сохраните только память о нас, и мы ничего не потеряем, уйдя из жизни…”







Поиск

Форма входа

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Copyright MyCorp © 2024 |