11 февраля 1985 года наш 154-й отдельный отряд специального назначения готовился к проведению операции по захвату склада оружия мятежников в районе н. п. Гошта (провинция Нангархар) вблизи афгано-пакистанской границы. Сведения о наличии и месте расположения склада с оружием нашим военным советникам сообщил Мамат-хан — вождь пуштунского племени Маманд, которое сотрудничало с властями Афганистана.

Склад с оружием находился на землях, контролируемых этим племенем.

Для выхода к объекту налета отряду предстояло переправиться через реку Кабул. Для переправы предполагалось использовать брод, показанный нам проводником племени Маманд осенью 1984 года. Тогда для обхода заминированного участка дороги и вероятных мест засады противника нам пришлось форсировать реку. В тот раз первой пошла машина ЗСУ-23 «Шилка». Она без затруднений преодолела переправу и выскочила на другой берег. Вторыми пошли мы на БТР-70 № 051. Путь до середины русла преодолели без проблем, но как только глубина стала приближаться к метру, колеса машины стали отрываться от грунта, и БТР начало немного сносить течением влево. Капитан Хиценко приказал водителю включить водомет и прибавить обороты. БТР перестало сносить, и через минуту мы выскочили на берег. БМП-2 первой роты также преодолели реку без особого труда. Проводник-афганец помахал нам рукой с другого берега, а наша бронегруппа примерно через час была уже в своем расположении.

Из этого примера видно, что преодоление вброд бурной и глубоководной реки требует определенной подготовки техники и личного состава.

11 февраля 1985 года, приблизительно в 18.00, личный состав отряда, убывающий на операцию, был построен на плацу для проведения боевого расчета по группам. Я, мой товарищ и сослуживец по группе минирования младший сержант Чаландаров были приданы 3-й группе 3-й роты.

Примерно в 19.00 командиры рот и командиры групп убыли для постановки задач к начальнику штаба отряда капитану Григорию Быкову, исполнявшему обязанности командира.

Перед тем как убыть в штаб, командир группы минирования капитан Хиценко поставил задачу водителю нашего БТР-70 № 051 младшему сержанту Фагиму Файзулину, которого все в группе, включая командира, звали просто Федя, подготовить машину к возможной переправе: проверить герметичность люков, а места прилегания боковых десантных люков промазать техническим вазелином во избежание протечки воды.

Готовились ли к переправе машины других подразделений и личный состав, показали дальнейшие события.

Рассказывает полковник запаса Игорь Лысов, в 1985 году исполнявший обязанности командира роты: «Утром 11 февраля 1985 года наша рота вернулась с очередной операции. После обеда поступила команда готовиться к новой операции, но уже в составе отряда. Где-то в 18.30 мы с остальными командирами рот и групп прибыли в штаб батальона для получения задачи.

При постановке задач командирам рот и групп капитан Быков больше руководствовался эмоциями. Задачу он ставил примерно так: «Совершаем марш в район проведения операции, с ходу форсируем Кабул, по прибытии на место спешиваемся и выходим в район проведения операции. Командиры групп выводят свои подразделения на исходные точки, командир группы такой-то — задача такая-то, после выполнения получает орден Красного Знамени, командир группы такой-то — задача такая-то, после выполнения — орден Красной Звезды» и т. д.

Информацию он доводил в общих чертах, конкретной задачи на совершение переправы и подготовку личного состава и техники к форсированию реки не ставил. Уточнив время выхода колонны из расположения, капитан Быков освободил командиров подразделений. По прибытии в роту из штаба отряда я отдал приказ заместителю командира роты по технической части срочно подготовить машины к возможной переправе, а командирам групп проинструктировать личный состав, что и было сделано буквально перед выходом колонны».

К сказанному выше могу добавить: любил Григорий Быков «шашкой махнуть».

Я не один раз бывал на операциях под его руководством и был свидетелем того, как он принимал решения и отдавал приказы.

В отличие от группы минирования и 2-й роты, в 3-й роте задачи личному составу на подготовку к форсированию водной преграды никто не ставил. Об этом свидетельствуют воспоминания бывших бойцов.

Вспоминает Рашид Бакеев, в 1985 году он был младшим сержантом и командиром отделения 2-й группы 3-й роты (во время переправы находился на БТР-70 № 310): «К операции готовились как обычно, проверяли и готовили оружие, снаряжение, форму. Никаких дополнительных инструкций по поводу предстоящей операции и тем более возможной переправы не получали».

Александр Котов в 1985 году был рядовым во 2-й группе 3-й роты (во время переправы, как и Бакеев, находился на БТР-70 № 310). Он также отлично помнит тот боевой выход: «Никто нас не инструктировал о предстоящей переправе, поэтому десант на броне был одет в разгрузочные жилеты. Часть личного состава, в том числе и я, в момент переправы находилась в десантном отделении БТРа. Рядом со мной сидел Рашид Бакеев, были и другие бойцы группы».

Личный состав находился в готовности к погрузке на машины. Как только БТРы пришли из парка, поступила команда к погрузке, и личный состав разместился на броне. Мы с Чаландаровым вместе со 2-й и 3-й группами 3-й роты оказались на БТР-70 № 310.

Через некоторое время из штаба прибыли командиры рот и групп. Капитан Хиценко подошел к БТРу, на котором мы находились, и приказал мне и Чаландарову пересаживаться на наш 051-й. Он объяснил, что подразделения выдвигаются в район проведения операции на своих машинах, а там, согласно боевому расчету, разбиваются по группам. Вот так командир решил нашу судьбу.

Приказ есть приказ, мы пересели на наш 051-й борт. Командир, заняв свое место, уточнил, что будем переправляться через реку Кабул в районе кишлака Гошта, в том самом месте, где переправлялись в ноябре прошлого года, и приказал всем во время движения и во время переправы находиться на броне, на случай экстренной ситуации.

Переправа

Машины выстроились в колонну, и начальник штаба отряда капитан Быков по рации дал команду начать движение. К месту переправы наша колонна выдвинулась без происшествий. Наш БТР шел во главе колонны. Так как мы знали место переправы и уже переправлялись здесь, нам и выпало первыми, согласно поставленной задаче, указать путь остальным машинам.

Мы спустились по пологому берегу к кромке воды. За три прошедших месяца русло реки не изменилось, уровень воды визуально был прежним, зимой таяние снега и ледников в горах прекращается, осадков по сравнению с весной и осенью выпадает мало.

Все так же, как и в ноябре, разница лишь в том, что тогда переправлялись днем, а в этот раз переправляемся ночью. Но нам не привыкать — есть задача, надо решать.

Командир группы капитан Хиценко отдал команду: «Всем внимание! Вперед!» и наш 051-й плавно вошел в воду. До середины русла добрались без проблем. К середине уровень воды дошел до порога БТРа, машина подвсплыла, контакт колес с дном из крупного галечника ослаб. Ситуация повторилась в точности, только в этот раз нас сносило немного вправо. Командир дал команду водителю: «Федя, водомет!» Как только заработал водомет, снос прекратился, машина ускорила ход, и мы выскочили на противоположный берег. Хорошо прошли. Пройдя немного вперед, остановились и стали наблюдать, как в воду вошел БТР управления и связи «Чайка», на котором находился Григорий Быков. Все прошло нормально, «Чайка» выехала на берег и, приняв немного вправо, остановилась. После этого наш борт согласно поставленной задаче выдвинулся в направлении кишлака Гошта и остановился примерно в ста пятидесяти метрах от переправы в ожидании построения колонны. Судя по шуму двигателей, техника с людьми начала переправу и скоро должен был подъехать очередной БТР. Но прошло уже минут двадцать, а никто больше не появился.

Командир группы был постоянно на связи, и через некоторое время он скомандовал: «К переправе!». Мы поняли: что-то произошло. Возвратившись к переправе, мы увидели, что на левый берег переправились только две машины: наш 051-й и «Чайка». В реке держался на плаву БТР 3-й роты № 307. Людей вытаскивали из воды на борт и высаживали на берег. Ниже по течению, метрах в 100, на середине реки виднелся затопленный БТР 3-й роты, из воды торчала лишь станина автоматического гранатомета АГС-17, приваренная к башне.

Прожектора стоящих на берегу машин были направлены на воду, в одну точку у левого берега. Ниже переправы, метрах в 30, на изгибе реки, в круге света от прожекторов виднелся торчащий из воды конец антенны радиостанции затонувшего БТРа, напоминающий собой камыш, который под ударами волн то скрывался в воде, то снова распрямлялся.

Со слов стоящих на берегу прояснилась картина произошедшего: оказалось, что на дне реки находится БТР-70 № 310 третьей роты.

Рассказывает Рашид Бакеев: «В момент переправы я находился в десантном отделении и дремал, со мной рядом был Александр Котов. В командирском кресле сидел и дремал лейтенант С. Лемешко. Исполняющий обязанности командира 3-й роты старший лейтенант И. Турсунбаев сидел на броне у командирского люка. Все произошло очень быстро: внезапно через верхние десантные люки полилась вода, БТР начал крениться на корму. Все, в том числе и я, стали покидать тонущую машину».

По свидетельству младшего сержанта Рашида Бакеева и других бойцов, переправлявшихся на этом борту и сумевших выбраться из воды, машина, как только оказалась на глубине, затонула практически мгновенно. Это и неудивительно: в одной из операций в декабре 1984 года в 3-й роте в результате подрыва на противотанковых минах было выведено из строя две машины, одной из которых и был 310-й. Одна машина восстановлению не подлежала, а 310-й, получивший повреждение ходовой части, отрыв заднего правого колеса, был возвращен в строй. Но от подрыва осталась большая пробоина в задней правой части машины, в месте схождения кормового, бортового и донного броневых листов. Ремонтной базы для полного восстановления не было, да и вряд ли кто-нибудь планировал использовать машину для переправы на плаву.

310-й шел следом за «Чайкой». БТРы 3-й роты вошли в воду плотным строем с небольшой дистанцией. Как только 310-й оказался на середине переправы, машину начало сносить вправо, контакт колес с грунтом стал теряться. В этой ситуации нужно было включать водометы и увеличить обороты двигателя. Тем временем вода через пробоину, образовавшуюся после подрыва, стала проникать внутрь корпуса, в отделение, где располагаются топливные баки. Даже заполнив отделение, вода не могла быстро проникнуть в моторный отсек. В данном случае она могла бы исполнить роль положительного балласта, утяжелив машину, и осадить ее на грунт и таким образом улучшить контакт с дном. Но когда БТР начало сносить течением вправо, водитель, по всей видимости, растерялся и не стал выворачивать влево, а решил, воспользовавшись набранной скоростью, выскочить на другой берег.

Когда 310-й стало сносить течением, сидевшие на «Чайке» лицом к переправе, стали кричать механику-водителю, чтобы он выворачивал вправо, относительно того, как сидели они. В этой ситуации водитель не сориентировался и не среагировал как должно, начав забирать вправо относительно направления движения. Естественно, 310-й отклонился от запланированного места выхода на противоположный берег. Но дело в том, что в 10—15 метрах от переправы ниже по течению берег был песчаным и гораздо круче. Даже если бы машина и смогла зацепиться за него колесами, это делало его непригодным для выхода из реки для перегруженного десантом и набранной водой БТРа. К тому же русло реки в этом месте углублялось, а течение усиливалось. Механик-водитель, поняв это, вероятно, попытался развернуть машину влево, но было уже поздно. БТР развернуло кормой по направлению течения — это подтвердило положение машины после подъема. Контроль над машиной окончательно был потерян, ее понесло на глубину, где она быстро затонула.

Александр Котов: «Практически все произошло мгновенно, как только вода стала заливать машину, все, кто был в десантном отделении, начали быстро покидать его. Оказавшись в воде, я начал грести к берегу. Выбравшись на берег и осмотревшись, я увидел, что кто-то подплывает к берегу недалеко от того места, где только что выбрался я. Подбежав к нему, я стал помогать выбраться из воды и узнал рядового Силантьева из нашего взвода. Силантьев как был в зимнем обмундировании и в разгрузочном жилете, укомплектованном боеприпасами, так в нем и выплыл. Другим повезло меньше…».

Люди оказались ночью в холодной воде в зимнем обмундировании, нагруженные оружием и боеприпасами.

Поиск пропавших

Капитан Григорий Быков по радиостанции приказал командирам групп проверить наличие личного состава. Через 5 минут выяснилось, что отсутствует 11 человек из состава 3-й роты. Организовали поиск. Несколько групп 2-й и 3-й рот на оставшихся БТРах начали курсировать по левому и правому берегам от места переправы вниз по течению, пытаясь найти отсутствующих. Мы надеялись на то, что кто-то выбрался на берег ниже по течению.

Примерно через полчаса в 70—80 метрах ниже по течению, напротив затонувшей машины с № 305, у правого берега затонул БТР № 307. Машины попросту не были готовы к длительному пребыванию в воде, кингстоны в днищах корпусов практически у всех машин были не задраены, и вода через некоторое время заполнила как десантное отделение, так и моторный отсек, что и послужило причиной их затопления.

Сразу после этого капитан Быков объявил, что представит к ордену того, кто нырнет к лежащему на грунте БТР № 310 и зацепит его тросом.

Высота БТР-70 вместе с башней составляет примерно 2,3 метра, длина антенны бортовой радиостанции где-то 3 метра, а из воды торчал конец антенны не более 30 сантиметров, значит, глубина реки в месте затопления машины была близка к 6 метрам. Место затопления машины находилось ниже по течению за перекатом, метрах в тридцати от места переправы. Река в этом месте делала изгиб, а течение образовывало своеобразный котел, где вода закручивалась и бурлила. Вода в реке была мутной с примесью глины и песка, температура не превышала десяти градусов. Поэтому нырять в феврале к машине, затонувшей на глубине около шести метров, в холодную мутную воду, при сильном течении, ночью с тросом — занятие очень и очень рискованное. Пусть даже со страховочным концом.

Находясь в ту ночь на берегу Кабула, все понимали, что шанс зацепить таким образом затонувшую машину ничтожно мал, а риск велик. Тем не менее смельчак нашелся. Нырять вызвался сержант 1-й роты Василий Коваленко. Когда он разделся, его обвязали шнуром за пояс, и он вошел в воду. Василий дважды нырял к машине на дне, но зацепить трос ему не удалось. Третья попытка едва не закончилась трагически. Василий, набрав воздуха, снова нырнул. Спустя несколько секунд страховочный шнур натянулся, и все поняли, что с пловцом что-то произошло. Крикнули страхующим его бойцам, чтобы ослабили шнур. Они отпустили конец, и Василий вынырнул и выбрался на берег, едва не захлебнувшись. Выяснилось, что течением его придавило ко дну, а натянутый страховочный шнур не давал всплыть на поверхность. На этом попытки нырнуть к затонувшей машине прекратились.

Григорий Быков отошел в сторону, сел у самой воды и обхватил голову руками. С этого момента он практически потерял контроль над ситуацией.

Тем не менее поиски людей продолжились. Часам к 5—6 утра 12 февраля 1985 года были найдены пятеро из одиннадцати пропавших. К сожалению, все они были мертвы. Надежды на то, что кто-то остался в живых, уже не было.

О происшествии, естественно, было доложено в разведотдел штаба 40-й армии, далее по инстанции. Район переправы по обоим берегам реки был тут же оцеплен прибывшими подразделениями 66-й мотострелковой бригады, усиленными танками. На ближайших к переправе господствующих высотах были высажены бойцы разведроты и ДШБ.

Из штаба 40-й армии для выяснения обстоятельств происшествия прибыла комиссия в составе четырех генералов со свитой. «Разбор полетов» начался, как всегда, с поиска виновного.

Капитан Быков попытался доложить о происшествии генералу, возглавлявшему комиссию, но тот лишь отмахнулся, добавив: «С тобой после!».

Так как переправа, а точнее, ее организация, является видом инженерного обеспечения, стали выяснять, кто начальник инженерной службы батальона.

В это время обязанности начальника инженерной службы отряда выполнял капитан Григорьев, но он находился в командировке в Кабуле. Его замещал командир нашей группы минирования капитан Хиценко, закончивший Каменец-Подольское военное инженерное училище. Он и представился генералу, возглавлявшему комиссию.

Весь гнев пал на нашего командира группы. Генерал стал кричать, что тот должен был организовать переправу: промерить глубину брода, скорость течения, что нужно было поставить вешки, чтобы обозначить створ, в который пойдут машины, и вообще что он виновен в гибели людей. Капитан Хиценко понял: что-либо доказывать генералу бесполезно, приложил руку к козырьку, отрапортовал: «Так точно, виноват! Разрешите идти!» — и, не дав тому опомниться, повернулся кругом и ушел.

Между тем поиски остальных пропавших продолжались.

Одновременно с этим были начаты работы по подъему из воды затонувших БТРов.

БТР-70, № 305 и № 307, севшие на грунт ниже по течению на небольших глубинах, были без труда извлечены из воды при помощи четырех БТС, прибывших с подразделениями 66 омсбр. Работы по подъему БТР № 310 заняли еще два дня. Вместе с комиссией из штаба армии из Кабула к месту трагедии прибыл легкий водолаз. Но он весь день простоял на берегу без дела, а его снаряжение пролежало тут же. В горной реке с высокой скоростью течения и мутной водой использовать его не имело смысла.

Была предпринята попытка извлечь из реки БТР № 310 с помощью танка. К одному из танков 66-й мсбр был привязан веревочный канат, свободный конец привязали к складной инженерной лодке. Младший сержант Г. Чаландаров, сержант А. Альтемиров, сержант Б. Романов, рядовой И. Атабаев и я на этом танке въехали на середину реки метрах в пяти выше по течению от переправы. Вместе с нами на броне находился подполковник — командир дшб из 66-й бригады. Механик-водитель развернул машину моторным отсеком к течению.

Инженерную лодку спустили на воду напротив места затопления БТР № 310, там, у берега, была небольшая заводь со спокойной водой. В лодку погрузились зампотех 3-й роты старший лейтенант С. Некрасов, командир группы 3-й роты старший лейтенант Каролицкий и один из бойцов 3-й роты.

Находясь на танке, мы должны были при помощи каната удерживать лодку прямо над местом затопления машины. Группа, находящаяся в лодке, должна была забросить блок с крюком на тросе и зацепить корпус машины за что-либо. Шансы были невелики, но тем не менее мы предприняли несколько попыток, которые, к сожалению, оказались безрезультатными. Удержать лодку точно над местом затопления машины было практически невозможно.

После нескольких безуспешных попыток мы выехали на левый берег и сделали небольшую передышку.

Наш командир группы капитан Хиценко решил предложить одному из генералов способ подъема машины. Суть предложения была простой: два БТС, стоящих на противоположных берегах, нужно соединить тросом, затем трос лебедкой ослабить, чтобы он лег на дно реки. Затем оба БТС по команде должны начать движение вверх по течению к месту затопления, таща петлю из троса волоком по дну реки, образуя при этом своего рода трал. Постепенно БТС на правом берегу должен выдвинуться вперед и переправиться на левый берег, таким образом затягивая петлю.

Но генерал, даже не дослушав Хиценко, начал орать, обвиняя его в гибели людей и угрожая судом. После чего потребовал возобновить попытки зацепить 310-й крюком на тросе при помощи лодки. В лодку в этот раз сели офицеры 2-й роты старший лейтенант П. Бекоев и старший лейтенант И. Лысов, а наша группа, вновь погрузившись на танк, въехала в реку. Про себя материмся, но приказ есть приказ, все начали сначала.

После нескольких забросов крюка произошел зацеп. БТС включил лебедку, трос, натянувшись, понемногу пошел, но неожиданно ослаб. Из воды была извлечена плита с жалюзи охлаждения. Крюк зацепился за них, а лебедкой БТС сорвало болты крепления. Все заново.

После нескольких неудачных попыток возникла новая проблема. Нас, сидящих на танке, со спины обдает водяной пылью. Поворачиваемся назад, понимаем, что это вода вылетает из выхлопной трубы танка. «Все, движку конец! Засосал воду. Надо на берег», — констатирует подполковник, командир дшб, обращаясь к сержанту, командиру танка.

Выехали на берег, а из танка изо всех щелей вытекает вода. Выяснилось, что все сливные отверстия не закручены, то есть повторилась та же история, что и с нашими машинами.

К танку подлетел генерал с криком, почему мы прекратили работу. Сержант, командир танка, доложил генералу, что двигатель машины вышел из строя по причине забора воды. От доклада генерал пришел в ярость и начал кричать, почему машина не готова к преодолению водных преград, с ходу объявил сержанту 10 суток ареста и тут же ушел прочь.

«Не переживай, сержант, никуда ты не сядешь!» — сказал командир дшб и добавил: «Генералы приезжают и уезжают, а мы остаемся. Да и кто готовил эти танки к каким-то переправам, кругом все пустыни да горы!». Все с одобрением посмотрели на офицера.

Небольшая передышка. Работы по подъему БТР временно приостановлены. Через некоторое время поступил новый приказ: тралить дно реки ниже по течению кошками на шнурах с целью поиска тел пропавших и оружия. И кому пришла в голову идея тралить кошками русло реки с быстрым течением? Но армейский закон — приказы не обсуждаются.

Два БТС, стоящих на левом и правом берегах, натянули как струну соединяющий их трос, на трос петлей набросили поводок из тонкого троса, свободный конец которого укрепили к носу складной инженерной лодки. Поводок свободно двигался по натянутому над водой тросу.

Втроем спустили лодку на воду и, прихватив пару саперных кошек на капроновых шнурах, погрузились на борт. На руках перетягиваем лодку на середину русла. Начинаем траление, забрасывая кошку в воду. После нескольких попыток становится понятно — затея бестолковая. Саперная кошка, сделанная из дюралюминия, легкая и потому не успевает погрузиться на дно. Ее сносит течением, шнур натягивается, и она, будто гигантская блесна, вращается буквально у поверхности воды. Показываем результат стоящему на берегу генералу, но он в ответ кричит, что мы все делаем неправильно. Причаливаем к берегу. По приказу генерала к нам в лодку запрыгивает его адъютант, майор в полушерстяном полевом обмундировании с десантными эмблемами в петлицах. Чистенький, весь такой холеный, наверно, для усиления нашей команды или должен показать, как надо делать.

Отчаливаем от берега, майор вместе с нами хватается за трос. Перебирая руками, добираемся до середины реки. Сделали несколько попыток траления по всей ширине русла реки, пытались забрасывать кошку выше по течению, чтобы она успевала погрузиться, но безрезультатно. Течением ее сносило и, как только шнур натягивался, выталкивало на поверхность. Подплываем к берегу, майор-адъютант показывает генералу свои стертые в кровь руки и говорит ему: «Я не знаю, как они держат трос, а мне и десяти минут хватило».

Генерал, видно, понял бесплодность своей затеи и приказал закончить траление.

Но поиски продолжаются. Один из БТРов увяз в глине по самое брюхо, его пришлось танком вытягивать из глиняной ямы.

Поиски прекращены

В Гоште местное население узнало о происшедшем. Весть о гибели советских солдат быстро разнеслась по кишлаку. К месту переправы подтянулось мужское население кишлака. Началось общение. Вкратце объясняем, что произошло, и просим, если кто-нибудь из них что-то узнает о судьбе пропавших, сообщить. Афганцы сдержанно выражают нам свои соболезнования.

Между тем время давно перевалило за полдень. Часам к шестнадцати двенадцатого февраля мы прекратили поиски пропавших и работы по подъему БТР № 310.

Комиссия из штаба 40-й армии погрузилась в вертолет и убыла в Кабул. Командир батальона отдал приказ 2-й и 3-й ротам вернуться в ППД. А нашей группе минирования во главе с капитаном Хиценко и старшему лейтенанту Некрасову была поставлена задача остаться у переправы до следующего дня, продолжить поиск пропавших и работы по подъему машины. Мы расположились на правом берегу у своего БТРа, в двухстах метрах от переправы, неподалеку от взвода танкистов, прикрывавших район с юга, со стороны трассы Кабул — Пешавар. Всю ночь мы просидели у костра. Практически никто не спал до самого утра, видно, сказалось нервное напряжение. Сидя у костра, обсуждали случившееся.

Еще накануне вечером командир группы принял решение рано утром следующего дня вернуться в расположение отряда, чтобы проститься с погибшими, затем получить сухой паек на двое суток и взять теплые вещи. Решение было согласовано с капитаном Г. Быковым. Часам к шести утра тринадцатого февраля мы прибыли в батальон. Я вместе с друзьями пошел готовить нашего друга Костю Коляниченко в последний путь. Тела Кости и остальных погибших лежали на носилках, укрытые покрывалами из фольги.

Прощание с погибшими было назначено на 7 часов. Носилки с телами погибших вывезли на броне БМП-2 на плац батальона. Почетный караул вынес знамя отряда. Прощание было недолгим, последовала команда: «Смирно! Равнение на знамя! Знамя склонить! Головные уборы снять!» и подразделения простились с погибшими. Затем подогнали два ЗиЛ-131, закрытые тентом, тела перегрузили в них, и машины медленно направились к КПП. Вот и все.

Наша группа, получив продукты и взяв теплые вещи, возвратилась к переправе. Прибыв на место, начали подготовку к подъему 310-го из реки. Для подъема машины был выбран вариант, предложенный нашим командиром группы, описанный выше. Небольшое совещание прошло на берегу без суеты и лишнего шума. Виктор Григорьевич объясняет, что и как надо сделать. Основная роль принадлежит механикам-водителям БТС, от их согласованных действий зависит успех.

Один из тягачей медленно переправляется на левый берег Кабула и выдвигается к исходной точке согласно поставленной задаче ниже по течению, метрах в тридцати от места затопления машины. Второй БТС выдвигается на свою исходную точку на правом берегу и останавливается напротив первого. Тягачи соединены между собой тросом диаметром около сорока миллиметров. Включилась лебедка одного из тягачей, трос постепенно ослаб, сначала провис над водой, а затем медленно погрузился в воду и наконец лег на дно. По команде машины одновременно начали двигаться к месту затопления БТР. На пониженной передаче БТСы прошли место затопления, а через несколько метров машина, шедшая по левому берегу, остановилась, а вторая продолжила двигаться к месту переправы и затем медленно вошла в воду и переправилась на левый берег. Как только машина вышла на берег, первая начала движение. Через минуту трос на дне натянулся, и стало понятно — зацепили затопленную машину. По мере движения тягачей трос натягивался все сильнее и сильнее. Все в ожидании, что вот-вот из воды покажется башня, а потом и вся машина. Но внезапно трос срывается, и через некоторое время тягачи вытаскивают его из воды на берег. Хотя первая попытка закончилась неудачей, но все же определенный результат достигнут, машину удалось зацепить.

БТСы возвращаются на исходные точки, разворачиваются, и начинается подготовка ко второй попытке. Вносятся последние коррективы. Зацеп оказался ненадежным, потому что глубина русла на протяжении траления изменялась, и трос в месте затопления не лег на дно, а прошел над ним на некотором расстоянии. Принимается решение, что, как только тягачи приблизятся к месту затопления, будет сделана короткая остановка и трос будет прослаблен, чтобы полностью опустился на дно.

Вторая попытка оказалась успешной. Сделав короткую остановку перед местом затопления, во время которой трос был прослаблен с учетом изменения глубины, тягачи продолжили движение. Как только вторая машина преодолела переправу, произошел зацеп. Трос натянулся, но не сорвался, и через несколько минут из воды показалась сначала носовая часть БТРа, затем весь корпус, и вот уже машина полностью извлечена из воды. Все верхние люки открыты. Открываем боковые люки десантного отделения по левому и правому бортам, из корпуса сразу же хлынул поток воды. За два дня пребывания под водой внутрь корпуса машины нанесло ила толщиной 20 сантиметров. БТР с открытыми люками представлял собой печальное зрелище и был похож на гигантскую мертвую рыбу, вытащенную из воды.

Надежды на то, что внутри машины будут обнаружены тела кого-либо из пропавших, не оправдались. Внутри корпуса, кроме АКМ начальника продовольственной и вещевой службы батальона старшего лейтенанта С. Лемешко и гранатомета РПГ-16 младшего сержанта М. Курамагомедова, больше ничего обнаружено не было.

При помощи одного из тягачей 310-й был отбуксирован с левого берега на правый. О результатах было доложено командиру батальона. Работы по подъему машины заняли практически весь день. Поэтому было принято решение не рисковать, заночевать у переправы, а машину буксировать в расположение части на следующий день. Утром 310-й прицепили двумя буксировочными тросами крест-накрест к БТРу 3-й роты, прибывшему из батальона накануне, и выдвинулись в направлении части. Следом за нами выдвинулась колонна техники 66-й омсбр. До расположения отряда добрались без происшествий.

Но операция по поиску остальных шести пропавших без вести продолжилась. Примерно через неделю после вышеописанных событий наши советники по линии разведки при содействии сотрудников ХАДа договорились о встрече со старейшинами кишлаков, расположенных на правом берегу реки Кабул ниже по течению от места переправы. Наш отряд на переговорах представлял заместитель командира батальона капитан Р. Абзалимов, вернувшийся из госпиталя.

К чести афганцев, надо сказать, что результаты переговоров не замедлили сказаться. Примерно через две недели афганцы через советников сообщили, что в реке в районе переправы обнаружены тела двух человек в советской военной форме. Течением их вынесло на отмель. Афганцы обложили их камнями, чтобы в случае подъема воды течение не унесло тела. Сразу стало понятно — это наши.

На место обнаружения была направлена группа 3-й роты. Тела погибших были доставлены в отряд. Идентифицировать личности после двухнедельного пребывания тел в воде было очень сложно. Опознание проводилось по анатомическим признакам, особым приметам и одежде. Найденные тела принадлежали младшему сержанту Аркадию Макарчуку и рядовому Сергею Стеле, бойцам 3-й роты. Еще через неделю было обнаружено тело исполнявшего обязанности командира 3-й роты старшего лейтенанта Игоря Турсунбаева. Тела остальных пропавших обнаружены не были. Дальнейшие поиски к успеху не привели.

Восстание в лагере Бедабер

Тем не менее история получила продолжение примерно через полтора месяца. Советникам по линии разведки поступила информация, которую принес человек, пришедший из Пакистана. Источник сообщал, что в лагере для военнопленных под Пешаваром содержится советский солдат, которого моджахеды вытащили из реки Кабул в Афганистане в бессознательном состоянии. К нам в отряд прибыли советники и попросили найти фотографии пропавших без вести. Капитан Р. Абзалимов попросил нашу группу найти фото Виктора Житняковского, сержанта 1-й роты. Найти фотографию удалось с большим трудом, поскольку Виктор не любил фотографироваться. Сам он был родом из Днепропетровска.

Фото было передано советникам. Позднее нам сказали, что человек из Пакистана опознал по фото Виктора Житняковского. Насколько эта информация достоверна, я сказать не могу, никаких сведений по этому поводу больше не поступало.

В ночь с 26 на 27 апреля 1985 года в лагере Бадабер под Пешаваром советским военнопленным удалось захватить оружие и поднять восстание. Более суток они сдерживали атаки боевиков. К месту событий были стянуты регулярные части и артиллерия армии Пакистана, и восставшие были расстреляны из орудий.

В начале 1990-х годов один из лидеров афганской оппозиции Гульбеддин Хекматияр давал большое интервью представителям российской прессы, посвященное войне в Афганистане и участию в ней советских войск. Оно было опубликовано в одной из российских газет. Статья называлась «Мы победили СССР». Когда ему задали вопрос о восстании в лагере Бадабер, где содержались советские военнопленные, Гульбеддин Хекматияр подтвердил данный факт и добавил, что толчком к этому восстанию послужил захват оружия у охранника советским солдатом по имени Виктор и что родом этот солдат был с Украины. Возможно — это просто совпадение.

По факту гибели людей при переправе через реку Кабул было возбуждено уголовное дело в отношении начальника штаба батальона капитана Г. Быкова, но затем оно было прекращено за отсутствием состава преступления.

Анализируя данные события, необходимо сказать, что проведение специальных операций требует самого тщательного планирования и серьезной, всесторонней подготовки участвующих в ней подразделений. При подготовке специальных мероприятий должны быть продуманы все этапы и предусмотрены возможные варианты развития событий.

Форсирование, преодоление водных преград, в данном конкретном случае горной реки, с использованием плавающей техники, тем более в ночное время — мероприятие, связанное с высокой степенью риска, и требует высокой организации и качественной подготовки личного состава (механиков-водителей и десанта) и готовности материальной части.

В данном конкретном случае причиной гибели людей стало плохое планирование и организация спецоперации, недооценка ситуации, отсутствие необходимой подготовки у личного состава и механиков-водителей БТРов в преодолении водных преград, неготовность материальной части к использованию на воде.

Это особенно печально, поскольку негативный опыт подобного рода у нашего отряда уже был. В марте 1984 года при попытке переправиться через реку Кабул в районе н. п. Модикач затонула БМП-2 первой роты. 3 человека при этом пропали без вести. Попытка нырнуть и зацепить затонувшую машину тросом едва не закончилась трагически для парторга отряда старшего лейтенанта В. Парамонова.

Погибли в Афганистане в 1986 году старший лейтенант П. Бекоев и сержант В. Коваленко, нырявший той февральской ночью в Кабул к затопленной машине.