Слово о Мараварской роте. Неоконченная повесть (избранное).

Ткаченко П.И.

Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.                                                        Л.Толстой «Война и мир».

От автора

Кто возьмет в руки эту повесть, видимо, будет озадачен, а может быть, и разочарован ее жанром – неоконченная повесть. Что значит неоконченная? Не окончил, так заканчивай. Не представляй на людской суд незавершенный труд. И он, читатель, как всегда, будет прав. Он ведь всегда прав, так уж у нас повелось. Расчетливый, а может быть, просто замордованный жизнью, всей ее нынешней малопонятной нескладухой, он и книгу-то теперь берет в руки ради того, чтобы узнать, что же с героями ее сталось, ради этого самого конца. А тут – на тебе – повесть неоконченная...

Принимая возможные возражения и претензии, я, в отличие от иных умельцев строить занимательную сюжетную интригу, сразу же скажу о том, что с героями моими, со ставшими дорогими мне людьми произошло. Они погибли. Погибли страшной смертью. Такой, какой не приведи Бог никому. Как и почему это произошло, я пытаюсь постичь и рассказать. Точнее, не я рассказываю. Рассказывают те, кто уцелел в том злосчастном бою 21 апреля 1985 года в Мараварском ущелье, где, как говорили, полегла вся десантная рота. Рассказывают те, кто к этому бою и к этой афганской войне оказался причастным, их родные, дорогие души, оставшиеся бедовать без них.

Ничего в повести своей я не выдумываю. Я как бы и не писал ее. Она складывалась сама собою из тех рассказов, которые ко мне доходили, из тех человеческих документов, которые мне попадались, из тех встреч, которые выпадали. А потому я сохранял каждую деталь, каждую подробность в неизменности, для кого-то, может быть, и не столь важную, но для меня – дорогую и необходимую. С надеждой на то, что не только для меня, но и для читателя они-то и окажутся теперь дороже всякого вымысла. Знать, нам действительно довелось жить в глухие времена, когда в душе уже не находится места вымыслам чудесным, когда все опустошает холодный рассудок. А, может быть, здесь вымысел и неуместен. И если какие-то подробности этой печальной истории несут в себе обобщение, то вовсе не потому, что я сделал их таковыми, а потому, что они таковыми были в действительности. И если в этих событиях покажется что-то невероятным, то это лишний раз докажет, что жизнь ломает судьбы людей порой гораздо круче и непредсказуемее самого изысканного вымысла.

Ни в коем случае не хочу, чтобы читатель подумал, что об этой давней трагедии я поведал лишь для того, чтобы такого никогда больше не повторилось. Лета мои и опыт говорят о том, что не только произведение литературы, не только даже самые обжигающие человеческие документы и свидетельства, но даже заповеди Божьи не ограждают еще людей от новых ошибок, не спасают от новых бед. Все равно они повторят предшествующие ошибки с удивительной последовательностью и, кажется, неотвратимостью...

Но что же тогда ограждает, что уберегает нас от бед, что спасает? Как и всегда, как во все времена – живая человеческая душа, знающая пути сего ужасного и жестокого мира уже одним тем, что она – живая. Независимо от того, томится, терзается, мучается ли она в земной жизни или отпущена в иной мир...

Потому повесть и неоконченная, что я действительно не знаю, чем все это закончится – ни того, что с героями моими уже произошло, ни того, что с нами произойдет, может быть, завтра...

1989 г.