Пятница, 29.03.2024, 08:46 





Главная » Статьи » Очерки и рассказы Ортб. Раченков Евгений Александрович

Отправка в Афган.
 










 Очерки и рассказы Ортб


 Раченков Евгений Александрович



 Отправка в Афган.

    

   Сегодня 03.05.1988 года в Ферганской учебке микродембель. Мы надели кожаные ремни, согнули бляхи. Отправка за речку, в Афганистан. И военный праздник День ТУРКВО.

   Этой ночью все уже знали, что завтра отправка, хотя это было скрытой тайной. После отбоя наша первая рота по русскому обычаю приняла на дорожку. В моем третьем взводе, у Николая с Украины жили родственники в городе, скинулись, купили девять литров самогона:

   - Гулять, так гулять - говорит Еря, от фамилии Ерёмин, - в Афгане рубли не нужны.

   - Это почему? - спрашивает Басараба, занюхивая хлебом.

   - Потому, что там чеки военторга, и афгани, рубли только в банке, отвечает Кобзев Игорь, поднимая стакан и выпив залпом, прозрачного как слеза первача.

   Митин Олег наливает стакан и подает мне:

   - Ну, чтобы все живые вернулись, - выпиваю и ставлю на подоконник стакан, который служит своеобразным столом, беру хлеб и маленький кусочек сала, закусываю, все на мгновение задумались.

   - Хорошо бы всем в месте попасть служить, - говорит Коломыц Сергей, смачно крякнув, после порции спиртного, в один батальон.

   -В месте, всегда легче, - это мой земляк, с одного города, Абдурахманов Самат.

   Дульский Юрий уже немного окосевший от выпитого,

   - За нашу дружбу, опрокидывает в горло следующий стакан.

   - Да, наш взвод самый дружный.

   Потом стали ходить по казарме, в другие взвода, выпивать, общаться с друзьями и знакомыми. Гудела и гуляла вся казарма, вся первая рота. С права от нас пели песни под гитару, с лева кто-то, рыгал, высунувшись в окно, в сторону штаба. Но веселье продолжалось, всем было всё равно завтра в Афган.

   Где-то под утро уже начало светать, командир второй роты, был дежурным офицером по штабу, всех спалил:

   - Вот, мол, пьяные, - то да сё, сообщил ротному и т.д. и т.п.

   Утром, после подъема ротный нас построил, зло на нас глянул

   - Ну, всё думаю, достанется нам.

   Как ни странно, сказал:

   - Десять кругов вокруг части, быстро протрезвеете, потом на завтрак. Сержанты командуйте! И зашёл в свой кабинет.

   - Кто с будуна, а кто не выспался, с пьяными лицами вышли строиться на зарядку. Но всё-таки пробежали десять кругов, хмель как рукой сняло.

   Перед завтраком на построении полковник, зам по тех части, нам сказал:

   - Я всё понимаю по русскому обычаю нужно выпить на дорогу, но напиваться то зачем.

   - Само как-то получилось, сказали братья близнецы Смыки.

   Рота заржала как стадо жеребцов.

   - После завтрака отправка, сообщил офицер.

   Позавтракав, поступила команда строиться, зачитали списки, где была и моя фамилия, дали время получить вещь мешки, собрать личные вещи. Выдали памятки воину интернационалисту, где кратко были описаны сведения о государстве, к тому времени - это РА, об устое жизни, праздники, краткий словарь терминов и т.д.

   Построение перед ротой, прощание с друзьями, офицерами, команда к машине.

   Командир отделения ефрейтор Рома Ким, не как не мог правильно выговорить мою фамилию, всегда говорил:

   - Курсант РАченков. - Я повторял:

   - Не РАченков, а РаченкСв, - и мы всегда смеялись.

   А здесь прощаясь он расчувствовался и говорит:

   - Не РАченков а РаченкСв счастливо тебе.

   - Я тебе напишу на твоё имя! И мы расстались друзьями. Потом из Кабула я им написал и мои друзья успели мне ответить. Ферганский 94 отдельно понтонно-мостовой полк, в.ч. 06901, расформировали в мае 1988 года, на Нечерноземье в город Глазов или Тлазов, не помню точно.

   На машинах отвезли на ферганский аэродром. Перед посадкой, командир батальона каждому солдату пожимал руку, смотрел в глаза и говорил: "Возвращайтесь скорее".

   Кобзев Игорь говорит:

   - Я теперь руку месяц мыть не буду, с командиром батальона за руку попрощался.

   На ферганском аэродроме ждём посадку. Подали самолет Ан-12, открылся посадочный люк ...

   Смотрим, подходят ещё рота из другой учебке, одни не русские. Их тоже построили на посадку в самолет, но места только по правому борту. Нас первыми, разместились, им садиться некуда, они растерянно смотрят на нас, уселись на пол. Пилоты объявили взлет, летим. Горемыки как-то подозрительно смотрят на нас, переговариваются.

   Тут один из них, наверное, самый наглый, сидеть на полу надоело, встаёт, подходит к одному муляке, берёт за руку и выдёргивает с его места, невозмутимо садится, втискивается между парней с первого взвода. Они обалдели от такой простоты, вытолкнули его, вылетел как пробка из бутылки.

   И тут началось, Подходят и к нашему взводу, берут за руку Шульца Женю, тот растеряно хлопает глазами. Кобзев Игорь ему кричит:

   - Шульц не вставай!

   - Дай ему в бубен! Подсказывает Еря.

   Я и моя команда встаем, идем впрягаться за Женьку.

   - Придержите парни места, говорю я.

   Началась потасовка, которая продолжалась бы, наверное, весь полет, но выскочили летчики начали кричать на нас, типа:

   - Придурки, из-за вашей драки раскачивает самолет и он может разбиться.

   И в подтверждение Ан-12 накренился на бок, нас резко дёрнуло вправо, кто попадал, кто удержался. Бабаи сначала начали галдеть, наверное испугались, а потом притихли и сидели смирно. Открыли вещмешки, стали есть свой паёк. Бросая банки мусор на пол, недовольно озираясь по сторонам.

   - Ну и засранцы, сказал Хрущ Николай, едят и тут же мусорят.

   Смотрим в иллюминатор, пролетаем над долинами, видны какие-то строения. Появились высокие горы, снежные верхушки поднимаются выше облаков, вот и многоэтажные строения. Самолет накренился в сторону, стал делать круги, снижаясь по спирали, при этом отстреливая ракеты в разные стороны. Приземлились, летуны объявили,

   - Самолет совершил посадку в Кабуле.

   У борт проводника глаза округлились, когда он увидел этот срачь,

   - Не выйдете пока не уберёте за собой, - сказал сидячим на полу. Они мало-мало прибрали за собой.

   Выходим, нас встречает офицер, на нём выгоревшая экспериментальное и кепка жёлтого цвета, указывает место построения. Строимся, отправляемся со взлётки на кабульскую пересылку, мимо модулей к палаткам. На пересылке много скопилось людей военных, гражданских, а борта всё прибывают и прибывают.

   - Не хотелось бы тут проторчать неделю, говорит Митин.

   - Вон и палатки с двух ярусными кроватями стоят, говорю я.

   Жара стоит, сильно хочется пить.

   - Надо бы воды набрать, сказал Игорь, показывая на модуль.

   Пошли в модуль, дневальные нас не пустили,

   - Идите на улицу к курилке, там вода.

   А там толпа прибывших из Союза, все бьются за воду. Сначала не поняли, а потом увидели, из окна умывальника проведена тонкая медицинская шлангочка, из которой бежит водичка.

   Отстояли очередь, набрали воды, через какое-то время опять охота пить.

   - А, потерпим, не умрём! - говорю я.

   Шлангочка обросла бойцами еще больше.

   - Это прикол какой-то, - сказал Серега Коломыц - пока вода наберётся, выпил и опять в очередь вставай!

   Мы долго слонялись без дела: прошли медосмотр, поставили прививки и так далее.

   Где-то вечером громко перечисляют фамилии. Высокий старший прапорщик в выцветшей от палящего солнца экспериментальное, в зеркальных очках, назвал мою фамилию и ферганских друзей по учебке. Он сказал: что служить будем рядом с пересылкой, на кабульском аэродроме, и что можем даже дать адрес, полевой почты, п.п. 55996, своим друзьям.

   - Строиться, шагом марш, скомандовал прапорщик.

   - Счастливо пацаны, пишите. - крикнул я на ходу.

   Строем проходим через КПП пересылки, дежурный по КПП поднимает нам шлагбаум. Выходим и оказываемся на взлетке гражданского кабульского аэродрома.

   Смотрим, стоят афганские вертушки с гербом и флагом РА. Модели Cоветские Ми-2. Только на бортах изображен флаг с черно - красно - зелёными горизонтальными полосами.

   - Товарищ старший прапорщик. На наших вертушках летают афганские лётчики, - спросил Дульский Юрий.

   - Это для прикрытия самолётов с воздуха, - отвечает прапор.

   - На право, - скомандовал старший прапорщик.

   Сворачиваем на дорогу и идём прямо. Проходим мимо строений и казарм дружественной афганской армии.

   Вот воинская часть, подходим к КПП с большим железным воротами. А вокруг части выложен камнем забор, с бойницами для стрельбы.

   - Это и есть 1996 ОРТБ, в.ч. п.п. 55996, где вы будете служить, - сказал старший прапорщик.

   Так началась моя служба в Афганистане.



 1996 ОРТБ ПВО.


   С Кабульского аэродрома через КПП - железные ворота, входим в в/ч п/п 55996. У ворот в бронежилете и каске, с автоматом на плече встречает часовой. Проходим мимо штаба и курилки.

   Налево от курилки штаб, на право мн. "Березка", рядом с магазином, в нескольких метрах находился модуль столовой.

   За столовой прачечная, баня, склады. Караульное помещение. За забором караулки, по соседству, афганские казармы и гауптвахта-тюрьма. На крыше сакли бдил сарбоз-часовой. Дальше располагался автопарк.

   С правой стороны от столовой находился ПВН, пост воздушного наблюдения. Раньше за забором располагалась П-40 высотомер, но была перенесена ближе к пересылке. Боец фиксировал посадку самолетов и вертушек, записывал время, далее ряд модулей других наших рот: баграмской, джелалабадской, шиндантской, была еще рота, которая располагалась в районе туннеля на перевале Саланг, но она к тому времени уже была выведена. За ними был бассейн. Рядом стояла радиостанция, накрытая маскировкой. За каменным забором, сквозь бойницы видны: дувалы, огороды, старый афганец гребет мотыгой землю, бетонка, по которой изредка проезжали БМП - ВАИ, далее окраины Кабула.

   Вышка часового рядом с сортиром. Ночью пост постоянно обстреливался с правой стороны, дальних глиняных дувалов Кабула. Любимое занятие "духов". Наверное, горе-стрелок располагался далеко, судя по не прицельной стрельбе, или хотел попугать шурави. Трассеры пролетали немного выше крыши. Не перестанут доставать, пока не выстрелишь на вспышку от выстрела. Если успеешь увидеть откуда.

   После модулей секретный узел связи длинное здание. Одна стена выкрашена в белый цвет, служила экраном. Фильмы проектировали из клуба, двух этажного вагончика. За клубом и между модулями располагался плац для построений. Рядом с узлом связи, в палатке, под маскировочной сеткой размещались прикомандированные летчики. За забором Афганское военное училище.

   На линии совместимых в один ряд модулей, после штаба шла наша планшетнаяя рота, соединялась с модулем Кандагарской. Наш заместитель командира роты по политической части ст. лейтенант Ткачев И.В, старшина роты ст. прапорщик Федчук. Я служил во втором взводе, меня направили на обучение диктором, на смену боевого дежурства. Младший сержант Плуцов Николай перемещался в роту на должность зам. ком взвода, после увольнения дембелей. Я дежурил с Кацубенко Александром, Левченко Н., Галицким Н., Корешков А. - осень - ДМБ-88. И мой призыв Николаенко Н.

   Позже по телевидению, в день празднования 10 летия вывода войск, Саню Кацубенко, моего товарища показывали в новостях. Я его узнал, вот как бывает, теперь он на Украине живет. Ближе к приказу "дедов" перевели в роту, наша смена была Гуцал С, Осадчий В, Королев, Николаенко Н. и я.

   Кандагарскую одну из первых разместили там после вывода, летом 1988года. При выводе их колонну обстреляли, но обошлось, все остались живы.

   Заканчивался модуль мед. сан. частью и лазаретом. За нашим модулем находилась кочегарка, рядом спортивные снаряды. За забором располагался Командный Пункт ПВО.

   Командир батальона был из Белоруссии, с Минска кажется. Заменился весна-лето 1988 года. После него был комбат с Молдавии, майор Почечун, награжден орденом "За службу Родине в ВС СССР" 2 ст. Зам. ком. воинской части майор Рыжих. Начальник Штаба в/ч п/п 55996 был капитан Хохлов.

   На правом заднем плане курилки виден щит с изображением Ленина В.И. В августе 88го, по приказу был выкрашен в зеленый цвет. И звезды, и Ленин на двухэтажном вагончике проекторной, нашего клуба, а также вся Советская символика были беспощадно закрашены нач. клуба в зеленый, потому, что готовились оставить в/ч, говорили, что продадим афганским забэтам рядом с нами. Заезжал советник на волге, решать эту проблему. Потом приходил договариваться афганский офицер с нашего совместного КП.

   В "Березке" работали две продавщицы, одна черненькая худенькая, симпатичная, другая толстенькая светленькая была вредноватая. Из-за вывода ее сократили. Черненькую звали Таня или Тамара. Осталась одна и в ноябре закрыла магазин, уехала в Союз. На прощание продала партию ВДВешных тельняшек-маек по три чека, их быстро разобрали на ВЫВОД. И до 13.01.1989года приезжала несколько раз авто-лавка. Оставшиеся чеки можно было потратить на пересылке.

   Вот такая судьба у в/ч п/п 55996, интересно, что с ней стало в дальнейшем.



 4-я Газнийска рота, 1996 ОРТБ, Коваленко Алексей


   Коротко о себе: родился в Краснодаре, 30.03.67г.

   Кубань - моя Родина. Но в Армию призвался из Кишинева, туда и вернулся после госпиталя.

   А скосила меня малярия на дембеле. Мог умереть, да люди добрые не дали. Когда в скорой помощи очнулся, сняли с поезда, везли в госпиталь, то термометр показал 41,5. Сделали укол и я отключился. На 3-и сутки пришел в себя.

   Служил в 4-ой Газнийской роте РЛС. С 5-го ноября 1986 по 12.05.88г.г. После Харьковской учебки ПВО (в/ч 10142) в Афгане начал радистом Р-140, затем считывающим на КП. Затем ходил старшим смены. Боевое дежурство было круглосуточным. Из роты один я мог вести до 12-ти целей одновременно. Если их было больше, я забирал наушники у карандаша, одевал, закрывал глаза, и не глядя на планшет, да карандаш ничего и не рисовал уже, на слух по азимуту-дальности выдавал засечки, пропуская минуту, на 2-ю по визуальной памяти квадратов, расчерченный планшет был просто перед глазами.

   Обстреливали нас часто. Было и до 2-х, 3-х нападений в одну неделю. А в апреле 88-го 3-и ночи подряд…

  

   Перед армией я окончил электромеханический техникум, и курсы ДОСААФ. Ннеплохо разбирался в технике, это все пригодилось на службе. На равных с офицерами моей роты занимался ремонтом и восстановлением техники. За мою службу трижды менялся ротный, фамилии их не помню; Последний ротный был высокий, здоровый, в очках, перевелся из Германии. Хотя был немного и вредный мужик, но чуткий командир. Однако, при сильном обстреле, в апреле 88-го запросил у комбата отход в расположение 191-го ОМСП, и комбат дал команду отойти, так и сказал:

   - Сбереги людей!

   Мы попытались рвануть в сторону полка, но "духи" перенесли минометный огонь на этот открытый участок, мины ложились десятками. Рисковать мы не стали, вернулись в окопы, расчеты со станций в окопы возле станций, а я возле КП. Расчет ЗУшки пытался бить по вспышкам, с полка вступил в тему ЗРВ, пару залпов сделал Град, потом бронегруппа вышла, через час на позициях была тишина. У нас потерь не было, а вот в полку, к сожалению были. Один из эрэсов угодил прямо в палатку. Два убитых, несколько раненых.

   Фамилии офицеров своей роты не помню. Ребят своего призыва помню, к Лихтерову Максиму (Москва) ездил в гости дважды. Он стал священником. Сергеев Эдик (Ленинград) строит метро. Тимотин Ваня-таможенник. Жданов Андрей-строитель ... Пусть люди помнят, что советский солдат служил и воевал в Афганистане…

  

   В Газни рота моя стояла рядом со 191-м ОМСП, Нарвский полк. Мы были от полка на расстоянии около 1 км, может чуть меньше. Сразу за полком, с другой стороны стоял батальон спецназа, из 177-го ооСпН. Между нами и полком стоял ЗРВ, а также "Шилки". На сопках стояла батарея, что за стволы, не помню.

   Попробую описать: вот, к примеру, спиной к сопкам, там батарея, по правую руку полк и за ним спецназ, по левую руку в 100 метрах от моей роты взвод охранения из полка (пехота).

   Взвод охранения жил в большой вырытой землянке, тут же у них врытый в землю БТР, на борту с десяток звездочек (успешные выходы на "войну").

   За взводом охранения минное поле, отделяющее нас от кишлака Паджак. Перед позициями моей роты также полоса минного поля, отделяющая нас и полк от равнины.

   Если левую руку чуть провести вперед, то, как раз укажет на виднеющуюся в полутора км "зеленку", оттуда по нам долбили духи. С полка периодически ребята выходили на зачистку, да духи на то и духи, что исчезают, потом снова появляются. Умудрялись даже с киризов выныривать, между нами и зеленкой, один эрэс вытащат, выпустят и снова в кириз. На позициях своей роты мы все киризы засыпали, закидали гранатами.

   На минном поле подорвался бача из кишлака Паджак. Пацан лет двенадцати. Побежал отгонять овец с поля, да сам подорвался. Из овец ни одна на мину не наступила. Это я видел сам. Мать его вороном летела с кишлака на поле. Ее свои же догнали, удержали, не дали ступить на поле. Пока она билась в их руках, с полка подлетели саперы на БТРе, вынесли мальца и умчались в сан.часть. Потом сказали, что малец не выжил. Месть не заставила долго ждать. Три дня подряд мы целовали землю, перебегая под обстрелами от модуля до окопов на позициях.

   Моя рота жила в щитовом, деревянном модуле. Была своя сауна, форсунка-вентилятор-солярка. Пламя задувало в трубу, которую обложили булыжником и металлической сеткой. Баня нас лечила, от всех хворей. Ребята со 191-го полка жили в больших армейских палатках. Перед полком была взлетка, для вертушек, небольшая площадка из какого-то металлического настила.

   Спецназ регулярно ходил на облеты (два Ми-8 и пара крокодилов, Ми-24). Иногда возвращались с трофеями, если брали караван. Оружие, гранатометы, выстрелы к ним, афошки пачками, Стингеры, или ПЗРК, прочее сваливали в кучу тут же на взлетке. Особисты раскладывали, пересчитывали, фотографировали. Добытый "чарс" парни не сдавали, делились потом с нами (у кого земляки были). Однажды после боя приволокли двух маджахедов. В полку была яма, оттуда не вылезишь. Туда их сажали, пока определялись с ними. Велся допрос и т.д. Мы видели как сидя они понуро, эти несчастные духи. Не зная своей дальнейшей судьбы, они чаще всего сотрудничали с Шурави, потому, что очень боялись ХАДовцев. Те долго с ними не разговаривали.

   В роте у нас из техники был один высотомер, три дальномера (П-18 "бабочка", П-14 Оборона и еще какая-то, уже не помню). "Оборона", конечно станция серьезная, брала даже за "ленточкой". За 25 километровой приграничной зоной.

   Р-140, на ней мне нравилось дежурить, лафа. Периодически меняй "дорожки", да в ус не дуй. Еще ЗУ-23, стояла возле КП. Потом меня поставили старшим расчета и считывающим.

   Рота моя выводилась из Газни 19-го мая 1988-го. Но меня за 2-е недели до этого отпустили. Ротному разрешили отпустить из роты 2-х дембелей. Ротный отпустил меня и Володю Котик (из Херсона, хохол). 4-го мая мы вылетели в Кабул, в батальон. 12-го мая был борт на Союз. Кое-как я продержался эти 8-мь дней, мне было очень плохо.

   Дальше Ташкент и борт на Москву. Там сел на электричку и поехал на могилку к Юре Губанову. Пробыл 2 дня. Мне становилось все хуже. Отец Юры проводил на электричку, дали каких-то таблеток, но в поезде я потерял сознание, отключился. Ненадолго пришел в себя в скорой помощи, потом снова провалился. Месяц лечился. Выписали, дали хинин с собой, дополнительно попить еще недельку. Потом встречался с пацанами с моей роты. Рассказывали, как выходили. Много интересного. Например, уходя ребята заминировали наш сортир, связкой РГД, выдернув кольца, обмотав чеку каждой гранаты просто нитками и туда, в очко. Через неделю-две нитки откиснут и "привет вам, духи, от шурави"!

   Вот еще такое вспоминается: мучились мы с одной нашей машиной, старый Урал. Он ходил у нас в колонны, на Кабул и Хайратон, за продуктами, материалом, обмундированием и боеприпасами. Часто ломался, то кардан упадет на дорогу, то бензонасос откажет, то радиатор потечет. Или просто не заводился, сажая аккумулятор и терпение водителей. Старшину роты, нашего старшего прапорщика, круглолицего добряка, в конец достала эта машина. Он же ходил на ней в колонны. А с одного рейса он и водитель наш вернулись на полковом Камазе, рассказав как им повезло, что не на фугас, а на "итальянку" попали колесом. Вроде же и группа разминирования первой проходила, получилось, что пропустили или сами с колеи в поднятой колонной пыли сошли. И машина подорвалась. Колесо с рычагами оторвало, мотор раскололо. Урал сбили с дороги и подожгли. Тех. замыкание зафиксировало подрыв, и забрали нашего старшину и водителя. Мы были рады, что товарищи наши остались невредимы. А через месяц мы получили новый КамАЗ, экспериментальный, для Афгана, с бронированным днищем, дверями, боковыми и передним стеклами. Не стекла сами были бронированные, а прикрыты бронеплитами с вырезами, у водилы чуть больше, у бойца справа поменьше. Старшина лоснился от счастья

   - Вот так машина! Нахваливал.

   А мы позже узнали:

   - Ай да старшина! - договорился с земляками в тех.замыкании, да подорвав, спалил ненавистный Урал на обочине. Но лично нам новый КамАЗ был люб и историю эту мы не разглашали. Было это в 87-ом.

   Начинают всплывать в памяти некоторые фамилии, цифры. "Калмык", это- Борис Горяев, он был дед (авторитетный), когда я "молодым" пришел. Борис выполнял обязанности старшины, ключи от каптерки были у него. На полгода старше меня (черпаки) были Андрей Жданов, Паша Коробков, Ваня Тимотин. Мой призыв: Магомед Шарапов (Дагестан), Лихтеров Макс, Сергеев Эдик. Макс отлично рисовал, а Эдик легок был рукой на наколки и классно пел под гитару. На прапорщика Бардукова "нацелились" особисты, "пасли" его, было подозрение, что тех.документацию станций собрался передать(продать) духам. Но думаю, что это особисты сами себе "мероприятия" придумывали. Кто-то реально воевал, кто-то нес боевые дежурства, а кто-то "играл в войнушку". Бог им судья. Помню, что 191-й ОМСП назывался Нарвским. На плацу у них был стенд и там боевой путь этого полка, история. Сформирован он был в годы Отечественной под Нарвой, и к концу войны покрыв себя славой, получил статус краснознаменный, ордена Александра Невского. В Афгане этот полк воевал достойно. На "войну" весь полк не выдвигался, ходили на операции побатальонно, по-очереди. Один раз мы поймали на позициях гюрзу, жила под станцией (П-18). Ловили скорпионов и тарантулов, бросали их в банку и потом на КП развлекались, если целей не было. Когда же рядом где шли армейские операции, то воздух кишел целями, мозги еле выдерживали.

   А в марте 87-го духи сбили в нашем районе СУшку, 30 км от нас. Еще такие вот моменты: в ноябре 86-го мы перелетали в Газни днем, но после нас духи завалили борт со штабным начальством. После этого вертушки к нам вылетали только ночью. Возможно, и по все 40-й полеты вертушек стали ночными, кроме боевых вылетов. В Кабуле, в мае 88-го мы наверняка пересекались, просто не знакомились. Да я там и не болтался сильно, до столовой и на койку. Кусок в горло не лез, тошнило. Вовка Котик меня ходил, поддерживал, чтоб не завалился и командиры меня не увидели. Иначе прощай дембель.

   Еще добавлю такие детали, из ночных боестолкновений с духами на нашей точке. Начиная с первого упавшего на наши позиции снаряда или мины, взвод охранения отстреливал осветительные ракеты в сторону наших минных полей и стороны, откуда шли залпы по нам. Все подозрительные или плавающие тени мы расстреливали из своих АК. Когда "фонарик" (осветительная ракета) гас, то в полной темноте темно-багровыми пятнами чуть выделялись стволы АК, так они разогревались от длинных очередей.

   Мы прочувствовали, что такое Афган и какова была там наша служба. А советские солдаты все выдержали. До сих пор помню нашу роту, вкус солдатской пищи, неимоверно палящий летний зной, особенно невыносимо в работающих станциях сидеть, металл наколяется, когда и так на пределе от жары аппаратура, а человеческие возможности безграничны. Обстрелы позиций, лица погибших ребят. Я хочу посвятить этот простой рассказ, совсем не геройский, а просто наш солдатский, памяти бойцов погибших в Афганистане в.ч. п.п. 55996 - 1996 ОРТБ.

   Мы вас помним и скорбим!





 

Категория: Очерки и рассказы Ортб. Раченков Евгений Александрович |

Просмотров: 2697 | Комментарии: 5
Всего комментариев: 1
1 Александр  
Рассказ от души, спасибо.

Имя *:
Email *:
Код *:

"Сохраните только память о нас, и мы ничего не потеряем, уйдя из жизни…”







Поиск

Форма входа

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Copyright MyCorp © 2024 |