| Главная » 2018 » Июнь » 22 » ...0049
|
| Данное изображение получено из открытых
источников и опубликовано в информационных целях. В случае неосознанного
нарушения авторских прав изображение будет убрано после получения
соответсвующей просьбы от авторов, правохранительных органов или
издателей в письменном виде. Данное изображение представлено как
исторический материал. Мы не несем ответственность за поступки
посетителей сайта после просмотра данного изображения. |
1
 1
|
|
"Масло съели - день прошёл.
Старшина домой ушёл.
Дембель стал на день короче,
Спи, старик. Спокойной ночи.
Пусть приснится дом родной,
Баба с пышною п...й,
Море пива, водки таз
И Устинова приказ
Об увольнении в запас.
До дембеля осталось ....................... ."
|
|
|
|
Демобилизация
А.Удовидченко
Ещё в октябре как-то командир взвода мне рассказывал:
- Приезжал ротный, спрашивал, чем ты занимаешься? Я ему ответил, мол, к дембелю готовится – шапку ушивает… А он мне: зачем ему шапка? – в фуражке домой поедет (намекая на скорую мою отправку)…
Но вот уже заканчивается вторая декада ноября, а я всё ещё здесь. Пару недель назад мимо моей заставы на колонне уже убыл мой зёма из Новооскольского района, служивший на «Бекеше» в 15-ти км от меня, по ту сторону перевала Мирза-Атбели. Около месяца уже не писал писем домой, волнуются, наверное.
- Давай, я тебе на дембель «старшого» присвою? – командир взвода всегда с уважением относился ко мне.
- Не, не хочу – погоны не красивые, - ответил я.
- Ну, давай, тогда на старшину приказ напишу?!
- Да нет, спасибо, товарищ старший лейтенант! Погоны я уже подготовил, не хочу возиться, переделывая их…
- Уйдёшь, а мне самому с молодыми ещё полгода воевать (замена взводному должна была прийти в апреле) – оставался бы сверхсрочно?!
- Да я бы не против, зимой «на гражданке» в селе делать особо нечего, да и весной на дембель идти приятнее, но контракт-то на год заключается… потом мне дослуживать одному?!
Летом 1985-го наконец и на нашу заставу пришла цивилизация – был установлен бензиновый генератор мощностью 1кВт, благодаря ему вечером у нас теперь светила электролампочка вместо «Летучей мыши». К тому же теперь у нас появилась возможность «дома» смотреть фильмы (раньше для этого приходилось отправляться в гости на другие посты).
В тот вечер, 19.11 в нашей землянке над запасным выходом, у которого располагалась моя кровать, была натянута простыня-экран. На втором ярусе, надо мной, лежал взводный – мы просмотрели один фильм, начался уже второй…
Послышался рёв двигателя останавливающегося возле заставы БТРа – мы знали, что ротный сегодня ездил в полк. Послышался топот часового, вбегающего в землянку и доложившего о приезде командира роты. Взводный поднялся и пошёл встречать его.
Все знали, что раз уж наши были сегодня в полку, то должны были привезти почту – я же больше писем ждал приказа о моём дембеле. Послышался гул отъезжающего БТРа, взводный возвратился, и, став одной ногой на мою кровать, залезая на второй ярус, как бы, между прочим, произнёс:
- Завтра тебе с вещами в полк.
Как только фильм закончился, я ту же занялся подготовкой парадки – надо было погладить китель и брюки, остальное уже всё было готово:
- выстирана в бензине и начёсана массажной щёткой шинель;
- шапке, намоченной, а затем высушенной натянутой на 3-х литровую жестяную банку с подставленными по углам деревяшками, придана квадратная форма;
- в погоны вставлены изогнутые вставки;
- в петлицах не жёлтые (как положено по уставу) а белые танки (с полевых зелёных содрана краска и начищены до блеска);
- сапоги отутюжены раскалённой в буржуйке-печи кочерёжкой, набиты двойные каблуки.
Утром за мной заехал БТР, в котором уже сидели два замкомвзвода нашей роты – башкир и молдаванин. Я запрыгнул с вещами на БТР, он тронулся, ребята с заставы по традиции выпустили по одному рожку со своих автоматов в воздух – так застава всегда провожала своих дембелей.
В полк прибыли к полудню и сразу же беготня с обходным листом – библиотека, в которой никогда не был, ещё какие-то заведения и… последняя подпись – в особом отделе.
Оставив перед дверью в кабинет свой дипломат, я постучался и вошёл к особистам, их было двое.
- А где вещи? – спросил один из офицеров.
- Там, за дверью.
- Заноси!
Югославский дипломат с номерным замком и наклеенными блестящими буквами PULI-HUMRI, в котором были бритвенные принадлежности, мыло, зубная паста и щётка, большое банное полотенце и позолоченная цепочка с крестиком, купленная в дукане (аккуратно сложенная и приколотая булавкой к свёрнутому полотенцу, чтобы при проверке не нашли). Крестик я вёз в подарок родившемуся в моё отсутствие у среднего брата сыну, которому меня заочно избрали крёстным отцом. Плюс ко всем этим вещам маленькая записная книжка с адресами сослуживцев, которая так и называлась «Адреса друзей».
Внимательно осмотрев мой небогатый багаж, один из офицеров поинтересовался:
- Ну, а где же блокнот с песнями и рисунками?
- А зачем он мне?! – адреса вот я записал, а песни я и так наизусть запомнил.
- Наверное, уже в письмах домой их все отправил за время службы?
- Да, нет. Не отправлял! – пытался откреститься я.
- Да ты не торопись с ответом, подумай хорошенько!
Произнесено это было таким тоном и с таким взглядом, что я себя почувствовал стеклянным человечком, которого эти двое видят насквозь. И тут я вспомнил, как отправляя брату в письмах тексты песен об афганской войне, я нумеровал их. А однажды брат мне написал, что с такого-то по такой-то номер песен не получил. Ну, ясное же дело – особистов работа – вскрыли письма. Отпираться было бесполезно.
- Ну что, вспомнил? – настаивал особист.
- Ну, отправлял некоторые… - сознался я.
- Какие?
- Да я уже и не помню.
- Вспоминай! - сказал офицер и пододвинул ко мне стопку армейских блокнотов, видимо конфискованных у предыдущих дембелей.
Отыскивая стихи и песни с более безобидным для нашего правительства текстом, я принялся изучать эти блокноты. Затем мне предоставили авторучку и несколько чистых листов формата А-4 с предложением написать объяснительную, в которой необходимо также рассказать о том, когда, где и с кем слушали по приёмнику «Голос Америки», о чём там говорилось, как мы с сослуживцами обсуждали услышанное???
Мне не пришлось особо напрягаться – они сами мне продиктовали то, что я должен был написать. Всё это вылилось в четыре стандартных листа. За всю свою службу я лишь пару раз мимолётно пересекался с офицерами особого отдела. Откуда они всё это знают? Значит кто-то «стучал»? Но кто? Когда? Лёха, когда от дедовщины сбегал в полк?..
- Подписывай, сержант!
- Не буду! – заколебался я.
- Как «не буду»?! – а зачем тогда всё это писал?
- Вы заставили, я и написал.
- Подписывай, не дури. Если на гражданке ерундой заниматься не будешь, через пару лет вся эта писанина уничтожится.
- Какой ерундой?
- Ну, например, исполнять публично эти песни.
Внимательно перечитав всё написанное своей рукой, поняв, что на моих сослуживцев тут никакого компромата нет, я подписал.
Ночевать пришлось у разведчиков, которые полночи бряцали оружием и боеприпасами, готовясь к очередной боевой операции.
Утром 21-го построили на плацу увольняющихся сегодня в запас – 13 бойцов. Прапорщик внимательно осмотрел каждого со строгой придирчивостью: накладные каблуки на сапогах оторвать, эмблемы в петлицах заменить на уставные, подстричься, шинель сзади расшить.
- Разойдись! Следующее построение через 2 часа.
Не знаю, как другие, я же не стал ничего менять в своём дембельском прикиде, но при очередном построении всё же стал во второй шеренге.
- Та-а-а-ак… Видимо, мы не очень хотим побыстрее попасть домой?! – сделал заключение прапорщик, заметив, что большинство из нас проигнорировали его предыдущие замечания. - Что ж, очередное построение ещё через 2 часа.
- Товарищ прапорщик! – вмешался стоявший рядом с ним старлей. – Да пусть уже едут. Бог с ними!
- Да?! Ну смотри – ты старший – тебе решать!
Мы с облегчением вздохнули и побрели к КПП полка, надеясь успеть сесть на какую-либо колонну, идущую на Хайратон. Нам повезло – к отправке готовилась колонна, почти полностью состоящая из молдован.
- Подбросишь до Союза? – заглянул я в кабину одного из КамАЗов.
- Конечно! – обрадовался солдат тому, что ему не придётся в дороге скучать одному.
Я положил шинель и дипломат на сиденье между мной и водителем, тот не сводил глаз с моего кителя.
- А что это за награды? – нерешительно спросил он, кивая на знаки «Молодогвардеец XI пятилетки» I и II степени.
- Значки комсомольские – я комсоргом роты был.
- А-а-а… я уже думал, что дважды Героя Советского Союза повезу – похожи очень!
Взревели моторы, КамАЗы выстраиваются в цепочку перед КПП полка и затем по команде вереница машин, поднимая келагайскую пыль, выползает на дорогу Кабул – Хайратон. Прощай родимый полк! – начался отсчёт километров, разделяющих меня с родимым домом. Водитель мне попался резвый – не успели мы скрыться за первым поворотом, как он уже начал обходить машины своих сослуживцев, иногда встречным барбухайкам приходилось даже съезжать на обочину, уходя от столкновения. Суть этого манёвра мне стала ясна, когда мы прибыли в центр города Пули-Хумри – отрыв от колонны нужен был для того, чтобы сделать кое-какие покупки, не отстав от неё. Едва машина остановилась, как её тут же облепили бачата «Чё надо, шурави?». Засверкали их грязные пятки и, не успел я и глазом моргнуть, как в кабину были погружены четыре бутылки водки «Столичная», несколько блоков американских сигарет и упаковок восточных сладостей. Отсчитав пацанятам нужное количество мятых афганий, водитель вдарил по газам, влез в строй уже догнавшей нас колонны, мы двинулись дальше.
Внимательно смотрел в проплывающие мимо пейзажи, стараясь потвёрже их запечатлеть в своей памяти и мысленно навсегда с ними прощаясь – прощай Пули-Хумри, со своей быстрой речкой, прощай зелёнка Чашмайи-Шера, прощайте дуканы Работака, прощай перевал Мирза-Атбили… Здесь, у штаба танкового батальона, колонна остановилась. Мне же позарез надо было заскочить на следующую, свою, заставу – забрать оставленные там фотоплёнки и дневник, ещё раз обняться на прощание со своими ребятами. Пытаюсь объяснить это водителю-молдованину:
- Давай проскочим и подождём колонну у следующего поста!
- Нельзя, - говорит. – Командир заругает!
Вот колонна наконец снова тронулась. Мои нервы на пределе – как же так, мне ведь обязательно надо заскочить на заставу, забрать самое, пожалуй, дорогое, что у меня было. На свой страх и риск водитель всё же поддался моим уговорам, попросив как можно быстрее справиться со своими делами.
Я бегом взлетел на горку, забрал свои «драгоценные» вещи, быстренько пожал руки каждому бойцу и бегом вниз, к машине. КамАЗ рванул с места и мы опять услышали прощальные автоматные очереди.
Прощайте, мужики! Сведёт ли судьба нас вновь когда-нибудь? Проезжая мимо выносного поста, где на горке у дороги стоял один из наших танков с экипажем, я попросил водителя дать длинный сигнал. Ребята догадались, что это я на колонне уезжаю на ДМБ – приветливо замахали мне руками, а потом, схватив автоматы, выпустили по одному рожку в воздух. Вот проезжаем обелиск Марату, сгоревшему полгода назад в танке, 15-ю заставу… За спиной остался крайний гарнизон нашего полка, проезжаем Айбак (сколько раз нам пришлось здесь повоевать!), как-то неуютно себя ощущаешь, находясь без оружия.
Небольшая остановка на то, чтобы ребята пообедали, немного передохнули и снова в путь. Вот проезжаем между нависших скал Македонского ущелья, за которым резко открывается пустыня, оставляя позади горные вершины.
Ну вот, наконец-то и Хайратон – колонна заворачивает в сторону, оставляя 13 дембелей на дороге. Куда дальше? – никто ничего не знает. Решили двигаться вперёд по дороге, там, впереди, должен быть мост через Аму-Дарью, а за ним и таможня, где нас будут «шмонать» и опять начнутся ненужные вопросы… Эх, гори оно всё синим пламенем! – я достал из дипломата свой дневник, в котором последние полгода в мельчайших подробностях описывал все наши боевые выезды. Как было бы здорово, спустя много-много лет, вновь перечитать его страницы! Но, вспомнив недавнюю беседу с особистами, я вырвал исписанные страницы общей тетради и поднёс зажжённую спичку…
У самого моста, возле КамАЗа с тентованым кузовом переминался с ноги на ногу прапорщик. Увидев нас в парадной форме, он торопливо заговорил:
- Ребятки, вы сегодня переправляетесь? Давайте, быстренько-быстренько – граница вот-вот закроется на сегодня, придётся тут ночевать!
Мы быстро погрузились в кузов автомобиля, замелькали пролёты моста, под которым несёт свои мутные воды Аму-Дарья, река-граница между Афганистаном и Союзом, между войной и мирной жизнью. Ещё более четырёх лет будет продолжаться эта война, но для нас она закончилась сегодня, прямо сейчас.
…Нам вернуться сюда больше не суждено!
21 ноября 1985-го около 17.00 по местному-времени я пересёк границу по Хайратонскому мосту. Таможня начала нас «шмонать» - вряд ли кто из дембелей может хорошими словами вспомнить процесс прохождения таможни. Непроявленную фотоплёнку с памятными снимками тут же засветили и отправили в урну, три рулона проявленных фотоплёнок были «по-братски поделены» между мной и работниками таможни:
– Это что? Твой гарнизон заснят панорамой? – спросил таможенник, просматривая кадры на фотоплёнке. – На кого работаешь?
- На себя! - хмуро ответил я.
- Тебе сколько до дома ехать?» - не унимался он.
- Трое суток и – дома!
- Смотри! А то будешь года три добираться!
Затем его внимание привлёк автоматный патрон (во время службы мы носили такой в пистоне брюк ХБ – вытаскивается пуля, высыпается порох, вставляется бумажка с личными данными и вновь пулю на место – чтобы в случае тяжелого ранения или смерти можно было установить личность бойца и подразделение, в котором он служит).
- Боеприпасы пытаемся провезти?
- Это амулет. Патрон пустой.
- А может там наркотики? – не унимался служивый.
Я вытянул пулю и продемонстрировал, что там пусто.
- А фотоальбом же где твой?
- Хотел было дома сделать, да спасибо вам! – уже помогли! – зло ухмыльнулся я, кивая на обрывки фотоплёнки.
Вот так встречала Родина своих героев. Но всё же мы особо не горевали по этому поводу, главное – мы возвратились в мирную жизнь! И пусть до дома ещё не одна тысяча вёрст – это не важно, доберёмся…
КамАЗом нас также доставили в город на выплатной пункт, где я получил честно заработанные за годы службы 152 рубля. Ну а дальше уже сами – кто куда?! Из 13-ти уволившихся почему-то большинство решили лететь самолётом, я же, уговорив однополчанина-полкового пекаря, решил отправиться уже знакомым железнодорожным маршрутом. Наняв тут же дежурившее такси, мы отправились на ж/д вокзал. По дороге водитель узбек начал поносить нового Верховного, установившего сухой закон в стране, давая понять, как трудно в нынешнее время приобрести спиртное, при том ещё приходится переплачивать за него.
- Сколько? – своим вопросом я дал ему понять, что понял о его занятии подпольным бизнесом.
- Что сколько?
- Ну, сколько стоит бутылка водки?
- А-а-а… - обрадовался узбек. – Пятнадцать рублей.
Выйдя из такси, я взял у таксиста две бутылки водки (чтоб в поезде было не скучно дорогу коротать) и протянул ему 30 рублей. На лице узбека появилась кислая мина.
- Что-то не так! – спросил я.
- Так, но… за то, что я привёз вас сюда, накинь хоть рублик!
Билеты на проходящий «Душанбе-Москва» мы взяли без проблем. Уже стемнело, когда мы садились в свой вагон. Наши места оказались заняты, на наш вопрос относительно наших мест, таджик-проводник попросил потерпеть немного:
- Едут гости со свадьбы, устали, отдыхают, сейчас я вас где-нибудь пристрою.
- Послушай, на кой нам где-то пристраиваться, вот наши билеты, здесь указаны наши места – давай наводи порядок в своей хате.
От такого хамского отношения всё нутро кипело. Вышли покурить в тамбур. Проводник часто мотался туда-сюда мимо нас, возможно, какие-то детали разговора нашего он мог услышать. Да мы к тому же разговаривали тоже громко.
- А может, давай ему по дыне настучим?! А то он припух слишком – люди с войны едут, устали… - предложил мой товарищ.
- Да нет, не педагогично. – ответил я. – Просто попросим бригадира поезда, чтоб навёл порядок с местами в нашем вагоне.
- Но ведь одно другому не мешает. – Не унимался друг. – Дадим в дыню, а потом, если не поможет, к бригадиру!
Но возвратившись в вагон мы поняли, что ничего уже предпринимать не надо, проводник любезно проводил нас к свободным местам на нижних полках плацкартного вагона, предупредив при этом, чтобы мы вещи свои не оставляли без присмотра, а то, мол, видят, что солдаты едут из Афганистана, значит с импортными подарками, поэтому бывают случаи, когда воруют дипломаты. К утру пассажиров в нашем вагоне заметно поубавилось, мы познакомились с двумя дембелями ВВ-шниками из соседнего купе и начале «коротать» дорожку, благо мы предусмотрительно об этом позаботились ещё в Термезе.
Здесь же я подружился с пятилетней Катюшкой, которая ехала до Гурьева с бабушкой. Девчушке видно понравилась военная форма и значки на ней, да и сама она была не из робкого десятка. Эта дружба мне потом выходила «боком». Расправившись с очередной порцией «коротания дороги» мы ложились отдыхать не взирая на время суток. Но мне отдохнуть никак не удавалось, потому что моя новая подружка начинала меня теребить за нос, требуя к себе заслуженного внимания. У меня в жизни не было сестрёнки, тем более ещё своих детей – я совершенно не умел общаться с маленькими детьми, поэтому я до сих пор недоумеваю, как у нас с нею могла зародиться такая дружба. Но когда настало время им с бабушкой выходить на своей станции, Катюшка плакала навзрыд и просила бабушку сесть обратно в вагон и ехать дальше с нами…
На одной из станций мы наконец-то увидели настоящий родимый снег, выскочив на перрон мы радовались ему как дети – падали в снег, бросались снежками, просто осыпали друг друга – со стороны, наверное, это казалось странным. Им было не понять, как мы истосковались по настоящей русской зиме, по Родине.
Через трое суток ранним утром я вышел на перроне ж/д вокзала г.Валуйки. Было больше 20-ти градусов мороза, так что я даже и не понял, то ли от мороза меня всего трясло, то ли от сознания того, что через пару часов я буду дома. Автобусом до Никитовки, решил зайти к новым родственникам (брат женился, пока я служил, и крёстным для своего сына заочно выбрал меня). Позвонил брату, который учился в совхозе-техникуме - не знаю как, но через час мы уже крепко обнимались. Встречи, встречи, встречи... то с одними, то с другими. До дома ещё 10 км по бездорожью и в этот путь мы с братом отправились уже ближе к вечеру. Слухи о моём возвращении опередили меня - на полпути нас встретил автомобиль, который нанял мой отец. Ему уже 52 - он выскочил из машины и начал в шутку отчитывать меня за то, что я так долго задерживаюсь в дороге. "Не переживай, батя, теперь я уже дома!" - ответил я. Мать встречала у калитки ворот - за миг той встречи многое можно отдать! Не помню, были ли слёзы в моих глазах?! А сердце готово было вырваться из груди - только в этот момент я осознал, что наконец-то… Я ДОМА !!!
|
|
1
| Сторінка
створена, як некомерційний проект з використанням доступних матеріалів з
Інтернету. При виникненні претензій з боку правовласників
використаних матеріалів, вони будуть негайно зняті. |
|
|
|
Категория: Забытые солдаты забытой войны |
Просмотров: 251 |
Добавил: shindand
|
|
|
|
| "Сохраните только память о нас, и мы ничего не потеряем, уйдя из жизни…” |
Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
